Доклад о переходном процессе за 2014 год Инновации в переходном процессе
Доклад о переходном процессе за 2014 год Инновации в переходном процессе
В ЕБРР занимает должность заместителя директора по исследовательской работе. До прихода в ЕБРР работал в департаментах банковского надзора и кредитно-денежной политики Центрального банка Нидерландов. Получил степень доктора экономических наук в Утрехтском университете и в настоящее время занимает должность адъюнкт-профессора (по совместительству) в Тилбургском университете (финансы). Главные области его исследовательской деятельности – международная интеграция банковских и финансовых структур, экономические проблемы развития, финансирование малого бизнеса.
Важность инноваций с точки зрения долгосрочных перспектив экономического роста признается всеми правительствами. Особенно ясно это понимают в странах, где простые решения уже исчерпали себя, и дальнейший рост зависит от способности найти более эффективное сочетание производственных факторов либо перейти на выпуск новой или усовершенствованной продукции.
Кроме того, рыночные механизмы сами по себе далеко не всегда эффективны в случаях, связанных с созданием и распространением новых знаний. Так, отдельно взятая фирма, решая вопрос об инвестициях в научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР), может недооценить потенциальный позитивный эффект от преобразования полученных ею знаний в достояние более широкого круга экономических субъектов. Для учета таких общих факторов требуется участие государства.
Правительства могут поддерживать инновации непосредственно, путем государственного финансирования научных исследований или стимулирования частных инвестиций в исследовательские и инновационные проекты (например, содействия передаче и распространению технологий, привлечению венчурного и первоначального капитала и проведению НИОКР, а также предоставления налоговых льгот для инновационной деятельности и создания стимулов к сотрудничеству между наукой и промышленностью). Они также могут поощрять инновации косвенно, создавая благоприятные условия для фирм, готовых инвестировать в инновационные проекты.
Соответствующий комплекс стратегических мер должен учитывать потенциальные внешние последствия инновационной деятельности отдельных компаний, а также уровень конкуренции в том или ином секторе. При этом в большинстве вариантов стратегии предпочтение будет отдаваться одним секторам за счет других, а в некоторых секторах могут потребоваться особые инициативы. Это может поставить правительство перед трудным выбором, когда ему придется искать баланс между прямой поддержкой инноваций и созданием для них общих благоприятных условий.
Оптимальное сочетание целей и инструментов политики должно отвечать уровню развития страны и учитывать сильные и слабые места существующей системы инноваций; поэтому политика будет различной в разных странах и в разное время. Хотя некоторые страны региона операций ЕБРР в прошлом добивались крупных успехов в научно-технической области, включая запуск первого искусственного спутника Земли и первого в мире пилотируемого космического корабля «Восток-1», сегодня они уже не находятся на переднем крае в большинстве областей научно-технического прогресса.
Вместо этого они сейчас с большим или меньшим успехом стремятся преодолеть свое отставание. При этом в значительной части региона операций ЕБРР до сих пор сильно ощущается наследие прошлой эпохи, когда процесс инноваций подчинялся принципам централизованного планирования – особенно в странах бывшего СССР, где основная часть научных исследований была сосредоточена в специальных научно-исследовательских институтах, а не в университетах или частных компаниях1. Хотя такая система, построенная «сверху вниз», порой позволяла получать в области чистой науки и инноваций самые передовые результаты, они редко находили перспективное коммерческое применение из-за отсутствия эффективной связи науки с промышленностью. Несмотря на ряд случаев, когда в подобной среде впоследствии зарождались предприятия инновационного характера, механизмы взаимодействия между сферой научных исследований и остальной экономикой остаются в лучшем случае рудиментарными.
Исходя из вышесказанного, в настоящей главе дается обзор политики в научно-технической области и в области инноваций (для простоты именуемой далее «инновационная политика»), проводимой странами с переходной экономикой, а также оценка ее соответствия уровню развития этих стран. Глава начинается с анализа того, насколько нынешнее положение дел с инновациями в странах с переходной экономикой позволяет им двигаться по пути построения «экономики знаний». Далее следует краткая характеристика проводимой в настоящее время инновационной политики, после чего рассматривается вопрос о ее адекватности уровню развития той или иной страны и имеющемуся в ней потенциалу роста, основанного на знаниях. В заключение высказывается ряд соображений о том, как сделать инновационную политику в странах региона более дифференцированной и адекватной.
Страны с переходной экономикой существенно различаются по темпам инновационной деятельности и способам получения или создания фирмами необходимого им ноу-хау. Как показывает анализ, приведенный в главе 3, процесс инноваций развивается под влиянием ряда факторов, отражающих как специфику отдельных фирм (включая возраст фирмы, ее размеры и структуру собственности), так и особенности отдельных стран (например, бизнес-среду). Роль этих факторов может быть различной, в зависимости от положения страны по отношению к переднему краю мировой науки и техники – иными словами, от того, находится ли эта страна на этапе, предшествующем сокращению технологического разрыва, на этапе догоняющего роста или на последующем этапе2.
На каждой из этих стадий развития фирмы используют разные способы получения инновационных знаний. Как показано в главе 1, страны можно разделить на четыре общие категории в зависимости от того, как они получают эти знания: i) страны с «низкой инновационной активностью» (где лишь немногие предприятия расходуют средства на закупку или самостоятельное производство знаний); ii) страны, действующие по принципу «купи» (где фирмы преимущественно закупают технологии, а доля предприятий, ведущих НИОКР собственными силами, остается сравнительное небольшой); iii) страны, действующие по принципу «сделай сам и купи» (где фирмы активнее проводят собственные НИОКР, чем закупают патенты, лицензии и ноу-хау); и iv) страны, действующие по принципу «сделай сам» (в которых фирмы еще более активно проводят собственные НИОКР).
В целом анализ указывает на то, что в странах с самым низким уровнем развития (то есть находящихся на этапе, предшествующем преодолению отставания) процесс освоения новых технологий до сих пор продвигается медленно (или не происходит вовсе). Одной из причин этого является нехватка человеческого капитала, сильно затрудняющая научно-технический прогресс. По мере развития экономики и ее перехода в режим догоняющего роста темпы освоения новых технологий начинают существенно различаться даже между странами, находящими на сходном уровне развития3. Одно из объяснений этих различий связано с неодинаковым доступом стран к технологиям (как правило, импортным), прежде всего в области информационно-коммуникационных технологий (ИКТ).
Открытость национальной экономики для прямых иностранных инвестиций (ПИИ) и других форм международного сотрудничества – ключевой показатель, от которого зависит способность страны, преодолевающей отставание в научно-технической сфере, получать доступ к уже имеющимся в мире технологиям4. В частности, привлечение ПИИ помогает странам успешно осваивать такие технологии. Так, испанский концерн «Grupo Industrial Roquet» в сотрудничестве с ЕБРР вкладывает капиталы в производство в Румынии стандартных гидравлических цилиндров для сельскохозяйственной и строительной техники. Возможность поставки этой продукции крупнейшим международным заказчикам, таким, как «Kubota», «Caterpillar» и «John Deere», в решающей степени зависела от применения современных технологий, включая технологии сварки и иные атрибуты современного производства.
Способность к освоению новых технологий определяется и другими факторами. К ним относятся: i) наличие технически грамотных кадров (зависящее как от качества образования, так и от эффективности повышения квалификации без отрыва от производства); ii) надлежащие управленческие навыки; iii) стимулы, побуждающие фирмы к внедрению более высоких технологий; iv) доступ к капиталу; и v) наличие соответствующих государственных структур, готовых поддержать внедрение важнейших технологий там, где это не могут обеспечить рыночные механизмы5.
По мере дальнейшего развития стран и их приближения к передовым рубежам науки и техники вступает в действие еще один фактор неравенства в темпах овладения новыми технологиями. Речь идет о способности стран самостоятельно генерировать знания, переходя из группы, где действует принцип «купи» в группу, живущую по принципу «сделай сам и купи»6. Внедрение технологий и их адаптация к местным условиям проходят более успешно в странах, фирмы которых имеют собственные программы НИОКР.
На более высоких уровнях развития (когда страны переходят в группу «сделай сам»), у них появляется и расширяется возможность создавать новые технологии и виды продукции на базе собственных НИОКР, особенно в тех областях, где страна обладает хорошим заделом. На этом этапе, наступающем после преодоления отставания, у стран возникает потребность в самом передовом ноу-хау, подкрепляемом научными исследованиями и разработками по линии государственного и частного секторов, при хорошо налаженной связи между ними. Стимулы к инвестированию в НИОКР и инновационные разработки, которые должны были быть созданы к этому времени, приобретают решающее значение. Для этого нужен доступ на рынки, где существует высокий спрос на новые виды продукции; нужны также эффективные средства защиты прав интеллектуальной собственности, особые финансовые механизмы и возможность привлечения специалистов необходимой квалификации.
Предпосылки развития экономики знаний можно рассматривать как часть общих условий развития предпринимательства (или рамочных условий). От этих условий зависят деятельность и решения всех компаний в стране, и особенно фирм, занимающихся инновациями. Некоторые из таких условий затрагивают конкретные аспекты инновационного потенциала этих фирм. К условиям предпринимательской деятельности относятся качество институтов (то есть административно-правовой основы взаимоотношений физических лиц, предприятий и правительств), макроэкономическая стабильность и функционирование товарного, трудового и финансового рынков. (О значении этих факторов для инновационного процесса говорится в главе 3).
Учитывая разницу в уровнях развития, условия, влияющие на инновационный потенциал, можно подразделить на те, от которых зависят, соответственно, доступ к иностранным технологиям, способность фирм к внедрению и доскональному освоению существующих технологий и способность генерировать новые знания7.
Например, доступ к технологиям зависит от степени открытости экономики страны, наличия и использования инфраструктуры ИКТ и того, насколько передача технологий облегчается благодаря ПИИ. Способность к освоению технологий определяется качеством среднего и высшего образования, эффективностью повышения квалификации без отрыва от работы, наличием и интенсивностью «утечки мозгов». Креативный потенциал в решающей степени зависит от: i) качества послевузовского академического образования; ii) наличия высококвалифицированных ученых и инженеров; iii) гибкости товарного и трудового рынков; iv) качества научно-исследовательских учреждений; v) эффективного взаимодействия между наукой и промышленностью при проведении исследований; vi) защиты прав интеллектуальной собственности и vii) наличия венчурного капитала.
Таким образом, по мере развития соответствующих стран в них должны складываться необходимые условия для роста экономики знаний. Расширению доступа к технологиям в отсутствие достаточно образованных кадров, способных к их эффективному освоению, не позволяет странам беспрепятственно достичь стадии овладения знаниями по принципу «купи». Страны, добившиеся успехов в освоении технологий и стремящиеся самостоятельно производить новые знания, должны лучше обеспечить себя специалистами в конкретных областях. Им также необходимо укреплять связи между научными учреждениями и частным сектором8.
Политика, направленная на улучшение этих условий, должна претерпевать соответствующую эволюцию в зависимости от того, насколько в стране уже созданы предпосылки роста «экономики знаний». В странах, все еще находящихся на ранних ступенях научно-технического развития, целью такой политики должно быть создание условий для доступа к технологиям и их освоения.
В этой ситуации политика, нацеленная исключительно на усиление креативного потенциала (например, за счет наращивания объема венчурных капиталов или грантов, выделяемых на развитие сотрудничества между промышленностью и наукой), может приносить лишь ограниченные результаты. Однако эти факторы также нельзя сбрасывать со счетов, поскольку для улучшения таких параметров, как взаимодействие между промышленностью и наукой и качество научно-исследовательских учреждений, требуется длительное время.
Ниже следует краткая оценка условий для инновационной деятельности, существующих в отдельных странах региона с переходной экономикой, по простой схеме, согласно которой эти условия подразделяются на шесть групп (качество институтов, макроэкономическая среда, функционирование рынков, доступ к технологиям, способность к освоению технологий и креативный потенциал).
В основу оценки положены соответствующие показатели глобальной конкурентоспособности в каждой из упомянутых областей. Данные по этим показателям приводятся не только для стран с переходной экономикой, но и для ряда экономически развитых стран (иными словами, стран, находящихся на переднем крае научно-технического прогресса) и стран с развивающимися рынками, взятых для сравнения9. Приводимые рейтинги отражают принятие различных нормативных актов (таких, как законы о защите интеллектуальной собственности или требования, предъявляемые при регистрации новых предприятий) и их практическое применение, а также экспертные оценки качества экономических институтов и способности фирм получать в свое распоряжение и осваивать новые технологии.
Страны с переходной экономикой более всего отстают от экономически развитых стран именно по своей способности генерировать новые знания (см. диаграмму 5.1а). Хотя эти государства сравнительно неплохо обеспечены кадрами ученых и инженеров (благодаря тому, какое внимание уделялось научно-техническому развитию во времена централизованной плановой экономики), они уступают экономически развитым странам по качеству научно-исследовательских учреждений и возможностям привлечения венчурного капитала.
Разрыв между странами с переходной экономикой и экономически развитыми странами в плане способности к освоению технологий и доступа к ним не столь велик, но значителен, главным образом из-за меньшей доступности и менее широкого применения ИКТ в странах региона с переходной экономикой. В свою очередь сами страны этого региона сильнее всего различаются между собой именно по данному показателю. Это позволяет предположить, что возможности ИКТ не в полной мере используются ими для содействия инновационному росту. Менее активное применение ИКТ зачастую связано с недостаточно динамичным функционированием товарных и трудовых рынков, а также с недостатками системы высшего образования10.
Несколько лучше в странах с переходной экономикой обстоит дело с бизнес-средой в целом, включая функционирование рынков, хотя отставание в качестве институтов является заметным.
Отличия этих государств от других стран с развивающимся рынком (таких, как Бразилия, Индия, Китай, Чили и Южная Африка) менее существенны (см. диаграмму 5.1b). Тем не менее, регион с переходной экономикой не опережает эти страны ни по одному показателю. Что же касается способности генерировать новые знания, то в этом отношении он отстает от всех вышеперечисленных государств, взятых для сравнения (лидером среди которых является Чили).
Внутри региона с переходной экономикой отмечаются значительные межстрановые различия в том, что касается условий для инновационной деятельности. Как и следует ожидать, страны, принадлежащие к группе «сделай сам и купи», как правило, превосходят страны-«покупатели» и страны с «низкой инновационной активностью» по всем показателям (см. диаграмму 5.2). Страны-«покупатели», в свою очередь, во всех отношениях опережают страны с «низкой инновационной активностью» (за исключением качества институтов, где различия в целом менее заметны).
За этими общими тенденциями, однако, скрывается существенная неоднородность каждой группы стран. Например, в группе «купи» наивысшие баллы имеют Венгрия, Польша и Турция, что говорит о наличии у них большего потенциала для роста «экономики знаний». Вместе с тем есть и такие области, в которых каждая из этих стран является отстающей. Венгрия получает сравнительно низкие оценки за качество институтов. Польша показывает весьма скромные результаты в области образования, а в Турции оставляют желать лучшего эффективность рынка труда и ситуация с использованием ИКТ.
Страны с «низкой инновационной активностью» добились значительных успехов по сравнению с 2007 годом, особенно в том, что касается качества институтов, доступа к технологиям и способности к их освоению. В этих областях им удалось полностью или почти полностью преодолеть отставание от стран, применяющих принцип «купи». Однако им продолжают мешать недостаток конкуренции на товарных рынках и сравнительно низкая эффективность трудовых и финансовых рынков.
Несмотря на эти различия, тот факт, что более развитые страны показывают лучший результат во всех областях, важных для инноваций, свидетельствует о том, что положение дел в этих странах следует рассматривать в комплексе. Важность такого системного подхода к инновациям хорошо видна на примере Эстонии, получившей среди стран с переходной экономикой самые высокие оценки за созданные ею условия для инновационной деятельности (см. врезку 5.1).
Источники: Всемирный экономический форум (2013 год) и расчеты авторов.
Примечание. Каждый из показателей оценивается по 7-балльной шкале, где 1 соответствует низшей, а 7 – высшей оценке. Баллы по «макроэкономической стабильности» не выставлялись ввиду того, что эта обширная категория в рассматриваемый период находилась под воздействием чрезвычайных обстоятельств. По Беларуси, Косово, Таджикистану, Туркменистану и Узбекистану данные отсутствуют. Цифры по региону с переходной экономикой представляют собой невзвешенные средние значения для стран данного региона.
Источники: Всемирный экономический форум (2013 год) и расчеты авторов.
Примечание. Страны с переходной экономикой разделены на группы согласно методологии, изложенной в главе 1 (список стран, вошедших в каждую группу, см. в главе 1). Каждый из показателей оценивается по 7-балльной шкале, где 1 соответствует низшей, а 7 – высшей оценке. Баллы по «макроэкономической стабильности» не выставлялись ввиду того, что эта обширная категория в рассматриваемый период находилась под воздействием чрезвычайных обстоятельств. По Беларуси, Косово, Таджикистану, Туркменистану и Узбекистану данные отсутствуют. Цифры по региону с переходной экономикой представляют собой невзвешенные средние значения для стран данного региона.
Инновационная политика может сыграть решающую роль в улучшении условий для инноваций, выявлении и ликвидации узких мест, мешающих государствам внедрять новые достижения и повышать производительность.
Так, по состоянию на 2014 год во всех странах региона операций ЕБРР была разработана общенациональная политика или стратегия государственной поддержки инновационной деятельности. В большинстве этих стран основные направления такой политики сложились в 2000-е годы. Некоторые страны (такие, как Таджикистан и Туркменистан) приступили к определению своих приоритетов сравнительно недавно. Настоящий раздел посвящен тому, насколько эта национальная политика соответствует имеющемуся в странах потенциалу развития «экономики знаний», оценка которого была темой предыдущего раздела.
В целях получения подробных сведений об инновационной политике в странах с переходной экономикой летом 2014 года был проведен письменный опрос государственных органов, отвечающих за проведение такой политики во всех странах, где действует ЕБРР.
Ответы в срок, позволявший учесть их в изложенном ниже анализе, поступили от 19 государств. Процент ответивших был сравнительно высоким в группе стран, находящихся на этапе «сделай сам и купи» (в число респондентов вошли Болгария, Косово, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения и Хорватия). Не меньшую активность проявили и страны, находящиеся на этапе «купи» (ответы поступили от Боснии и Герцеговины, Венгрии, Кипра, Киргизской Республики, Молдовы, Польши, Сербии, Туниса и Украины). Из стран с «низкой инновационной активностью» на вопросы ответили лишь две (Албания и Армения)11. Данные опроса по этой группе стран были дополнены информацией из открытых источников.
Опрос показал, что среди стран с переходной экономикой существует редкостное единство в отношении целей инновационной политики (см. диаграмму 5.3). Практически во всех этих странах увеличение вклада государственных научно-исследовательских организаций в общенациональный инновационный процесс и улучшение условий деятельности инновационных фирм рассматриваются как «важные» или «весьма важные» цели. Везде также уделяется большое внимание укреплению связей между наукой и промышленностью. Это включает более эффективную коммерциализацию научных исследований.
С другой стороны, хотя цель подготовки образованного и квалифицированного персонала – которому принадлежит решающая роль в обеспечении способности страны эффективно адаптировать к своим нуждам и применять новые технологии – рассматривается как важная, ей, как правило, придают меньше значения, чем вышеперечисленным основным приоритетам. При этом некоторые страны, находящиеся на стадии «покупки» технологий, считают ее менее важной, чем страны, относящиеся к группе «сделай сам и купи». Это вызывает удивление, поскольку от стран-«покупателей» можно было ожидать большего внимания к факторам, облегчающим освоение технологий12.
Источники: опрос ЕБРР на тему инновационной политики и расчеты авторов.
Примечание. На этой диаграмме стратегические цели инновационной политики расположены по убыванию их значимости, определяемой как процентная доля стран, считающих ту или иную цель «весьма важной» или «важной».
Единодушие, проявляемое в данной области странами с переходной экономикой, распространяется и на выбор рычагов, используемых для поддержки инноваций. Три из них, чаще всего упоминаемые в числе «важных» или «весьма важных», – это: i) конкурентоспособное финансирование НИОКР, ii) поддержка передачи технологий и iii) стимулы к сотрудничеству между промышленностью и наукой (см. диаграмму 5.4).
На первый взгляд такое стремление поддерживать передачу технологий вполне отвечает потребностям стран с развивающимся рынком, где освоение уже существующих технологий должно играть важную роль. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что проводимая политика направлена в первую очередь на содействие передаче технологий из научной сферы в промышленность. Практически все страны (за исключением Болгарии) сообщают о наличии у них государственных инициатив, способствующих воплощению результатов научной работы университетов и государственных научно-исследовательских организаций в инновационные продукты, а также инициатив по укреплению научно-исследовательской деятельности этих структур.
В то же время инициативы, поддерживающие освоение фирмами передовых технологий (усилия по распространению технологий и «биржи технологий»13), оцениваются в среднем лишь как «относительно важные». Более того, сами такие инициативы часто сводятся к передаче технологий из научных учреждений в промышленность (см. врезку 5.2). Хотя разработка прикладных технологий государственными научно-исследовательскими организациями приветствуется, предприятиям зачастую недостает стимулов к их использованию и коммерциализации. Это может снижать эффективность политики в области передачи технологий. (Подробный анализ связей между промышленностью и наукой в странах с переходной экономикой см. во врезке 5.3.)
Кроме того, почти все страны сообщают о поддержке, оказываемой ими малым и средним предприятиям (МСП), а также стартапам – в основном в форме финансирования отдельных проектов, создания бизнес-инкубаторов и технопарков. Такая точечная инновационная политика – конкретные меры, рассчитанные на применение в четко ограниченных географических районах – проводится практически во всех странах с переходной экономикой. Она позволяет финансировать экономическую деятельность напрямую или издавать нормативные акты об особом режиме конкретных территорий. Эта политика также нацелена на формирование конкурентной и инновационной среды для фирм, действующих на этих территориях, и на стимулирование распространения технологий. (Дополнительно о такой точечной политике см. во врезке 5.4.)
Помощь в привлечении венчурного и первоначального капитала чаще практикуется в странах, находящихся на более продвинутых этапах переходного процесса (хотя и там ее масштабы относительно невелики, о чем говорится во врезке 4.1).
Источники: опрос ЕБРР на тему инновационной политики и расчеты авторов.
Примечание. На этой диаграмме экономические и финансовые рычаги инновационной политики расположены по убыванию их значимости, определяемой как процентная доля стран, считающих тот или иной из них «весьма важным» или «важным».
В общем и целом обращает на себя внимание удивительная схожесть приоритетов и инструментов проводимой политики во всех странах региона с переходной экономикой, несмотря на довольно большую разницу в уровнях развития и имеющемся потенциале роста «экономики знаний». Это говорит о том, что декларируемые цели такой политики и используемый в ней набор инструментов в большинстве случаев недостаточно учитывают специфику стран и, судя по всему, представляют собой своего рода дань современной моде.
Анализ показывает, что за некоторыми исключениями страны с переходной экономикой склонны проводить инновационную политику того же типа, что обычно проводится в экономически развитых странах. Определяя свои приоритеты, они не всегда исходят из тщательного анализа тех сильных сторон и сравнительных преимуществ, которые имеются у них самих на сегодняшний день 14.
Пожалуй, самой наглядной иллюстрацией этого являются всеобщая увлеченность развитием высокотехнологичных отраслей и непременное стремление увеличивать вклад государственных научно-исследовательских организаций в инновационные процессы в стране.
Такой «унифицированный» подход не обязательно отвечает потребностям многих стран с переходной экономикой. Учитывая современное состояние предпосылок для роста «экономики знаний» в этих странах, правительствам необходимо активнее поддерживать усилия по освоению и адаптации к местным условиям уже существующих передовых технологий, чему на сегодняшний день уделяется далеко не самое первоочередное внимание. Следует также больше заниматься совершенствованием работы по формированию человеческого капитала в университетах, которые порой излишне сосредоточены на получении научных патентов. В наиболее ярко выраженных случаях механическое копирование странами с переходной экономикой инновационной политики, предназначенной для экономически развитых стран, может не ускорять, а, скорее, тормозить рост «экономики знаний».
Инновационные системы, построенные по образцу экономически развитых стран, могут быть полезными в такой области, как выработка политики и управление.
Основой эффективной политики в области инноваций является тщательное выявление узких мест, сильнее всего тормозящих инновационный процесс. Это важно, так как по мере развития этого процесса в стране ее политика должна претерпевать изменения. Постоянный контроль показателей, отражающих наличие в стране необходимых рамочных условий, помогает задать нужное направление усилиям по разработке, оценке и адаптации комплекса мер инновационной политики.
Для выявления узких мест необходимо поддерживать тесный контакт с теми, кому адресована поддержка инновационной деятельности. Для этого также требуются регулярная оценка результатов проводимой политики и способность учиться на прошлых ошибках15. Использование и эффективность целевых программ стимулирования инноваций необходимо не просто отслеживать, но и подвергать оценке путем сопоставления с эталонными показателями. Результаты такой оценки должны учитываться на последующих этапах разработки политики16. Большинство стран, принявших участие в опросе ЕБРР на тему инновационной политики, указали, что ими проводится оценка эффективности затрат на поддержку инноваций. Однако внимательное изучение опубликованных результатов таких оценок свидетельствует о том, что они редко бывают достаточно строгими – даже в экономически развитых странах.
Кроме того, три четверти респондентов отметили, что при подборе надлежащих инструментов они всегда или, как правило, отдают предпочтение дальнейшему использованию уже существующих схем. Для этого могут быть веские причины. Преемственность инновационной политики повышает готовность частного сектора к рискованным инвестициям с длительным сроком окупаемости. Немалое время может требоваться и для того, чтобы инновационная политика, предполагающая такие инвестиции, принесла свои плоды. В то же время стремление к преемственности следует соразмерять с необходимостью оценивать проводимую политику, учиться на ошибках и корректировать курс по ходу экономического развития.
Полезным примером в области управления являются созданные в Финляндии центры передового опыта (ЦПО) по научным исследованиям. Эта шестилетняя государственная программа была впервые начата в 1994 году и с тех пор повторялась неоднократно. ЦПО состоят из целого ряда тесно сотрудничающих между собой групп, занятых новейшими исследованиями. Первоочередные направления их работы определяются Академией наук Финляндии, которая выделяет средства на финансирование ЦПО и намечает поддающиеся количественной оценке результаты, ожидаемые от них по истечении шести лет, а также конкретные задачи на более короткий срок. Финансирование ЦПО осуществляется двумя траншами, один из которых поступает в начале шестилетнего периода, а второй – в его середине. Программа осуществляется под управлением субрегиональных советов, через которые поддерживается связь с частным сектором и правительственными учреждениями различных уровней. По истечении отпущенного срока ЦПО может подать заявку на участие в новой программе, шансы на удовлетворение которой зависят от качества представленного им плана научных исследований17.
Эффективность инновационной политики зависит также от общего качества управления в странах, где она проводится. Касаясь этой темы, лишь пять респондентов опроса указали, что никогда не используют нестандартные критерии отбора и не принимают во внимание лоббистскую деятельность тех или иных групп. Слабость управленческих процедур создает особые проблемы при определении приоритетных секторов и распределении субсидий и концессий. Правительства вообще не лучшим образом справляются с задачей отбора победителей, а отсев проигравших для них чреват политическими затруднениями. Хуже всего с этим обстоит дело у властей тех стран, где процедуры управления недостаточно отлажены.
Инновационная политика, построенная по вертикальному принципу, может быть эффективной лишь при наличии высоких стандартов в сфере управления и поэтому может не подходить для многих стран с переходной экономикой. Для стран, находящихся на ранних стадиях развития, особое преимущество может дать более широкий подход в масштабах целых секторов. Инновационный потенциал этих стран в любой отдельно взятой области обычно слишком мал для того, чтобы они могли позволить себе узкую специализацию с опорой на собственные силы. Напротив, одновременная поддержка целого ряда секторов может позволить странам укрепить свой общий потенциал в сфере инноваций, чтобы со временем занять прочные, конкурентоспособные позиции на отдельных направлениях.
Между тем страны региона уже давно пытаются проводить политику, ставящую во главу угла конкретные секторы или виды технологий. Хотя большинство этих стран не ограничивают государственную поддержку каким-либо одним сектором в отдельности, они, как правило, выделяют для себя несколько приоритетных областей. При этом, как и в случае с другими аспектами инновационной политики в данном регионе, приоритеты стран обычно совпадают (см. диаграмму 5.5). На их выбор мало влияют особенности местных условий, существующая структура производства или квалификация имеющегося персонала.
Во всех странах с переходной экономикой «весьма важными» или «важными» приоритетами государственного финансирования инноваций считаются развитие ИКТ, энергетики, биологических наук и биотехнологий. К числу секторов, признаваемых во всех странах, как минимум, «относительно важными», относятся охрана окружающей среды, производство продуктов питания, сфера электронных услуг и здравоохранение. Есть также ряд областей, являющихся приоритетными для отдельных стран. Например, в Казахстане, Туркменистане и Украине особое внимание уделяется сектору энергетики. В Беларуси и Казахстане акцент делается на развитии тяжелой промышленности, унаследованной от советской эпохи. Сектор ИКТ, выдвигаемый на передний план практически повсеместно, представляет особый интерес как минимум для трех стран – Армении, Азербайджана и Египта – осуществляющих в этой сфере несколько целевых инициатив и программ (см. врезку 5.5).
В странах, решивших проводить политику «вертикальной» поддержки отдельных секторов или фирм путем предоставления льгот и субсидий, целесообразно принять ряд мер предосторожности, которые позволят свести к минимуму связанный с подобной политикой риск и повысить ее эффективность.
Во-первых, для максимального ограничения возможностей извлечения фирмами и должностными лицами внеэкономической выгоды целевая поддержка отдельных секторов или компаний «сверху» должна основываться на строгих критериях отбора18. К таким критериям относятся потенциальная отдача в масштабах всей экономики и уровень конкуренции в данном секторе.
В этом плане более надежному управлению подобными программами может способствовать детальная отчетность о проводимой работе и расходовании средств, выделяемых на поддержку инноваций (а также о получателях этих средств). В государствах – членах ЕС поддержка инноваций обычно носит характер государственной помощи и подпадает под соответствующие процедуры надзора и отчетности.
Во-вторых, «вертикальная» поддержка должна дополняться «горизонтальными» мерами. Такие меры создают предпосылки для роста производительности сразу во всех секторах, например, путем улучшения делового климата, повышения эффективности товарных и трудовых рынков и привлечения инвестиций в сферу образования и профессионально-технической подготовки. Эффективная «горизонтальная» политика, устраняющая преграды на пути инноваций (включая коррупцию, нехватку квалифицированной рабочей силы, проблемы таможенного и торгового режимов) отвечает интересам предприятий во всех секторах, включая те, которые считаются приоритетными. При этом такая политика нередко является необходимым условием результативности политики, проводимой «сверху вниз».
В этой связи важным направлением «горизонтальной политики», нацеленной на повышение производительности предприятий всех секторов, активно использующих возможности ИКТ, можно считать расширение доступа к информационно-коммуникационным технологиям. Однако не все страны могут и должны стремиться стать крупными центрами новейших разработок в области ИКТ, так как не все располагают необходимыми для этого сравнительными преимуществами.
Для некоторых стран наиболее перспективным может стать применение новейших технологий в средне- или низкотехнологичных секторах, таких, как пищевая или текстильная промышленность. Хотя им редко уделяется внимание при выработке инновационной политики (обычно ориентированной на достижение прорывов в сфере высоких технологий), инновационные решения в этих секторах могут принести немалую отдачу.
В-третьих, политика «вертикальной» поддержки должна предусматривать эффективное привлечение частного сектора и совместное финансирование. Участие частного сектора позволяет заручиться независимой оценкой коммерческой жизнеспособности проектов, отбираемых для осуществления на льготных условиях, и уменьшает риск в тех случаях, когда результаты конкурсов определяются государственными органами. Подключение частного сектора также может способствовать укреплению финансируемых государством программ в области образования и профессиональной подготовки. Так, Эстонская ассоциация информационных технологий и телекоммуникаций (ЭАИТТ), являющаяся отраслевым объединением, играет ведущую роль в развитии кластеров и разработке учебных программ для средних специальных учебных заведений и университетов19.
Привлечение частного сектора также может облегчать странам и регионам движение по пути так называемой «умной» специализации. Вместо ориентации на целые секторы, такие, как ИКТ или биотехнологии, данный подход предполагает стимулирование инвестиций в конкретную деятельность, направленную не на достижение отдельно взятых целей, а на укрепление сравнительных преимуществ в существующих или новых областях20. Примером может служить высокоточное управление сельскохозяйственным производством с использование компьютеров, систем спутниковой навигации и дистанционных датчиков. Это позволяет следить за максимально эффективным ростом сельскохозяйственных культур с учетом специфики местных природных условий и принимать обоснованные решения о нормах высева, применении удобрений и агрохимикатов. В сфере обработки продуктов питания ИКТ могут использоваться для отслеживания продукции на всех этапах производственного процесса с использованием штрих-кодов или радиочастотных идентификаторов, а также других технических средств. Это крайне важно с точки зрения регулирования рисков, так как позволяет предприятиям пищевой отрасли и государственным органам изымать или отзывать продукцию, признанную не соответствующей нормам безопасности. В странах ЕС с 2002 года действуют предписания, обязывающие всех поставщиков пищевых и кормовых продуктов обеспечивать возможность такого отслеживания.
Такая «умная» специализация предполагает самостоятельное выявление предпринимателями рыночных возможностей и перспективных областей, в которых они могут специализироваться. Роль государства сводится к созданию для этого благоприятных условий и устранению препятствий на пути развития новых, многообещающих видов деятельности.
Источник: опрос ЕБРР на тему инвестиционной политики и расчеты авторов.
Примечание. На этой диаграмме первоочередные направления финансирования инноваций расположены в порядке убывания их значимости, определяемой как процентная доля стран, считающих то или иное направление «весьма важным» или «важным».
Приведенный в настоящей главе анализ указывает на то, что страны, находящиеся на разных стадиях развития, различаются по своей способности использовать имеющиеся знания и генерировать новые. Это способность зависит от качества институтов, макроэкономической стабильности и функционирования товарных, трудовых и финансовых рынков. Она также определяется конкретными условиями, позволяющими странам эффективно получать и осваивать существующие технологии, а также создавать новые.
В странах с переходной экономикой существуют сравнительно неплохие возможности доступа к технологиям, но в том, что касается их освоения и самостоятельной разработки, эти страны отстают от экономически развитых стран и от многих других государств с развивающимся рынком. Анализ позволяет обнаружить удивительное сходство инновационной политики, проводимой в разных странах с переходной экономикой, несмотря на фундаментальные различия в способности этих стран обеспечивать рост «экономики знаний» и в способах, посредством которых фирмы в этих странах приобретают необходимые знания. Это позволяет сделать вывод, что декларируемые цели политики и выбор инструментов ее проведения в большинстве случаев в недостаточной степени отвечают специфическим условиям соответствующих стран.
В частности, инновационная политика государств данного региона чаще всего строится по образцу экономически развитых стран, где она направлена на разработку новых технологий. Наблюдается общее стремление к развитию высокотехнологичных отраслей и увеличению вклада государственных научно-исследовательских организаций в инновационные процессы, как если бы цель заключалась в том, чтобы основать новую «Кремниевую долину».
Однако такой «унифицированный» подход не обязательно является наилучшим для многих стран с переходной экономикой. Поскольку эти страны пока не вышли на передовые рубежи науки и техники, главным приоритетом в их политике должно быть наращивание способности осваивать новые технологии. Этого можно добиться за счет большей открытости экономики, повышения качества среднего и профессионально-технического образования, совершенствования управленческой практики и проведения политики, смягчающей ограничения в кредитной сфере.
По мере дальнейшего развития стран и их приближения к переднему краю научно-технического прогресса инновационная политика должна претерпевать изменения. Они должны будут делать больший акцент на повышении способности фирм генерировать новые знания путем облегчения их доступа к услугам специалистов и специализированным финансовым механизмам, а также на усилении конкуренции и упрощении процедур регистрации и ликвидации предприятий.
Хотя политический инструментарий и выбор приоритетов должны отражать специфику каждой страны, навыки управления инновационным процессом и общий подход к выработке политики можно с пользой перенять у экономически развитых государств. При этом необходимы максимальная степень прозрачности при распределении средств, направляемых на поддержку инноваций, и надлежащий баланс между «горизонтальным» и «вертикальным» подходами в инновационной политике.
Для того чтобы быть эффективной, политика поощрения инноваций «сверху вниз», заключающаяся в целевой поддержке отдельных секторов, нуждается в высоких управленческих стандартах и высоком качестве экономических институтов. Поскольку во многих странах с переходной экономикой экономические институты развиты слабо, для многих из них такая политика может оказаться неподходящей. Серьезный риск манипуляций со стороны влиятельных групп может перевесить в этих странах все потенциальные преимущества целенаправленной поддержки инновационного процесса. Вместо этого приоритетом на начальном этапе следует сделать повышение качества институтов и устранение узких мест, тормозящих инвестиционную деятельность одновременно во всех секторах (таких, как недостаточная квалификация трудовых ресурсов или громоздкие таможенные процедуры и сложные правила коммерческой деятельности).
Если правительство оказывает прямую поддержку отдельным секторам или фирмам, то такая «вертикальная» политика должна предусматривать эффективное участие частного сектора. Это позволяет подвергать независимой оценке коммерческую жизнеспособность проектов, реализуемых на льготных условиях, и поощрять «умную» специализацию. В директивных документах должны быть оговорены четкие условия, связанные с ликвидацией выявленных «узких мест». В них также должен быть изложен порядок последующего свертывания государственной поддержки, чтобы компании не попадали в долгосрочную зависимость от нее.
Проводимая политика должна регулярно анализироваться и корректироваться в зависимости от результатов такого анализа. Поэтому для разработки и осуществления эффективной инновационной политики государству необходим современный административный аппарат, способный систематически оценивать слабые и сильные стороны текущей ситуации в стране и подкреплять такую оценку сбором необходимых данных. Отсюда вытекает необходимость повышать качество государственного управления в сфере инновационной политики, например путем обеспечения высших учебных заведений ресурсами и стимулами для надлежащей профессиональной подготовки государственных служащих. Это само по себе может быть важным элементом комплексной политики страны в инновационной сфере.
В начале 1990-х годов условия для инноваций и развития ИКТ в Эстонии мало отличались от тех, которые существовали в Латвии и Литве. Затем пути этих стран разошлись, и сегодня в упомянутых областях между ними существуют заметные различия. Инновационный потенциал Эстонии в настоящее время оценивается выше, чем в какой-либо другой стране с переходной экономикой, тогда как Латвия и Литва остались несколько позади (см. диаграмму 5.1.1).
Развивать у себя инфраструктуру ИКТ Эстония начала на самом раннем этапе. Если к моменту провозглашения независимости лишь половина ее жителей имели домашние телефоны, то уже в 1997 году 97% эстонских школ были подключены к Интернету. В 2001 году в стране появилось первое общественное заведение с открытым беспроводным доступом в сеть, который сегодня обеспечивается в большинстве общественных мест. Более того, по состоянию на май 2013 года свыше 95% территории страны были охвачены сетями стандарта 4G. Сегодня граждане Эстонии могут использовать Интернет для голосования, денежных переводов и получения доступа к информации о себе, хранящейся в архивах государственных служб; все это делается с помощью электронных удостоверений личности, выдача которых началась в 2002 году.
Начало инновационной политике Эстонии было официально положено в 2000 году обсуждением первого варианта стратегии «Эстония – страна знаний» (ЭСЗ) на период с 2002 по 2006 год. В ее основу был положен опыт Финляндии и Швеции21, при учете особых возможностей развития страны, имеющегося у нее научно-исследовательского потенциала и структуры национальной экономики, а также других стратегий Эстонии в области развития22. Две основные цели при этом заключались в обновлении имеющейся базы знаний и повышении конкурентоспособности национальных предприятий. Тремя ключевыми областями исследований, разработок и инноваций (ИРИ) в Эстонии были i) удобные для пользователя информационные технологии и развитие информационного общества; ii) биомедицина; и iii) материалотехнологии23.
Для достижения этих целей стратегия ЭСЗ предусматривала ряд мер в четырех ключевых областях (см. таблицу 5.1.1). Эти меры были нацелены на увеличение валовых внутренних расходов на НИОКР (ВВРН) до 1,5% от ВВП к 2006 году; они также были призваны установить к 2006 году новый баланс между расходами на исследования и на разработки, изменив соотношение между ними с 90:10 на 60:40. В целях повышения эффективности ИРИ Эстония перешла к политике точечной поддержки, в рамках которой в стране стали создаваться технопарки и региональные бизнес-инкубаторы. Наконец, международное сотрудничество использовалось не только как средство привлечения зарубежных знаний и технологий, но и как способ накопления критической массы специалистов в составе научно-технических групп, а также предотвращения «утечки мозгов».
Программа на 2002–2006 годы принесла неоднозначные результаты. Если говорить о финансировании НИОКР, то в 2006 году ВВРН составляли 1,13% ВВП, то есть были ниже целевого уровня. Из-за нехватки финансирования в ряде ключевых областей не удалось начать запланированные национальные программы НИОКР, а также сколько-нибудь ощутимо увеличить финансовую поддержку высшего и послевузовского образования. В то же время по темпам роста НИОКР частный сектор опережал государственный. К 2006 году на частный сектор приходилось 44% ВВРН, что значительно выше целевого уровня. Эстония также успешно привлекала в сферу НИОКР иностранные инвестиции, удельный вес которых в общем объеме ВВРН увеличился с 13% до 16%, тогда как в среднем по ЕС он составлял 7–8%. Это свидетельствует об укреплении связей между процессами ИРИ в Эстонии и других странах мира24.
За стратегией ЭСЗ на 2002–2006 годы последовали аналогичные стратегии на периоды 2007–2013 и 2014–2020 годов. Прогресс, достигнутый в рамках первых двух стратегий, стал предметом оценок, проведенных рядом государственных и независимых организаций. В каждой стратегии принимались во внимание опыт предыдущего периода и сформулированные на его основе рекомендации экспертов; при этом выдвигались более амбициозные цели и ставились более многочисленные и масштабные задачи (см. таблицу 5.1.2). Со временем выбор ключевых областей уточнялся, но общие приоритеты оставались неизменными. Упор по-прежнему делается на ИКТ, медицинских технологиях и услугах, а также на более эффективном использовании ресурсов25.
Такой «системный» подход к инновационной политике принес свои плоды. К 2012 году объем ВВРН в Эстонии составлял 2,2% ВВП (выше среднего показателя по ЕС-15). При этом процент ВИРИ, приходящихся на долю частных компаний, продолжал повышаться и достиг 57%, приблизившись к среднему уровню ЕС-15 (см. диаграммы 5.1.2 и 5.1.3). Эстония также стала одной из немногих стран ЕС, в которых уровень расходов на государственные НИОКР в целом практически не изменился даже в годы кризиса. Напротив, в Латвии и Литве в этот период уровень государственных ВВРН в процентном отношении к ВВП понизился.
Улучшения заметны и в том, что касается практических результатов научных исследований и инновационной деятельности (см. диаграмму 5.1.4). Эстония все еще несколько отстает от Финляндии по количеству патентных заявок, но уже нагоняет ее по числу публикуемых статей. При этом в 2010 году процент компаний, внедряющих новые виды продукции или инновационные технологии, находился в Эстонии и Финляндии примерно на одинаковом уровне. Что касается Латвии и Литвы, то обе они уступают Эстонии по всем показателям как финансирования, так и продуктивности НИОКР.
Источники: Всемирный экономический форум (2013 год) и расчеты авторов.
Примечание. Каждый из показателей оценивается по 7-балльной шкале, где 1 соответствует низшей, а 7 – высшей оценке. Баллы по «макроэкономической стабильности» не выставлялись ввиду того, что эта категория в рассматриваемый период находилась под воздействием чрезвычайных обстоятельств.
| Ключевые области | Виды программ/инициатив |
|---|---|
|
Финансирование НИОКР |
Целевое финансирование Гранты и займы на проведение НИОКР для фирм и научно-исследовательских институтов Инфраструктура организаций, занимающихся НИОКР Привлечение венчурного капитала |
|
Развитие человеческого капитала |
Система повышения квалификации инженеров и специалистов без отрыва от производства Финансовая помощь соискателям степеней магистра и доктора (включая оплату обучения за рубежом) Финансирование инфраструктуры высших учебных заведений Схема вовлечения выпускников университетов и учащихся докторантуры в ИРИ Многопрофильные курсы, позволяющие студентам и научным работникам приобретать управленческие и деловые навыки |
|
Повышение эффективности систем ИРИ |
Регулярное обобщение, архивирование и распространение научной информации Информационно-ознакомительная программа Программа подготовки специалистов по управлению ИРИ Технопарки в Таллине и Тарту и инкубаторы в регионах Связь науки и промышленности, а также распространение наукоемкой продукции |
|
Международное сотрудничество |
Расширение участия Эстонии в международных сетях ИРИ Сеть атташе Эстонии по научно-техническим вопросам |
Источник: Reid and Walendowski (2006).
| Период | Цели |
|---|---|
| 2002–2006 годы |
Обновление базы знаний Повышение конкурентоспособности эстонских компаний |
|
2007–2013 годы |
Конкурентоспособные и более интенсивные НИОКР Инновационное предпринимательство, создание новой добавленной стоимости для глобальной экономики Общество, открытое для инноваций, с прицелом на долгосрочное развитие |
|
2014–2020 годы |
Широкий спектр высококачественных научных исследований в Эстонии НИОКР, отвечающие интересам эстонского общества и экономики НИОКР, повышающие структурную наукоемкость экономики Активная и заметная роль для Эстонии в международном сотрудничестве в области ИРИ |
Источник: стратегии ЭСЗ на 2002–2006, 2007–2013 и 2014–2020 годы.
| ЕС-15 | Эстония | Латвия | Литва | Финляндия |
Источники: Евростат и расчеты авторов.
Примечание. Прочие ВВРН включают инвестиции коммерческих структур, высших учебных заведений и частных некоммерческих организаций.
Источники: Евростат и расчеты авторов.
| Эстония | Латвия | Литва | Финляндия |
Источники: Евростат, Web of Science и расчеты авторов.
Примечание. Под числом патентов на миллион жителей понимается количество патентных заявок, поданных в Европейское патентное бюро за приоритетный год в расчете на миллион жителей. Данные о процентной доле инновационных фирм заимствованы из обзора «Community Innovation Survey» и отражают инновации, связанные с ассортиментом продукции и технологиями, но не включают инновации организационного и маркетингового характера.
Хотя 80% стран с переходной экономикой, принявших участие в опросе ЕБРР на тему инновационной политики летом 2014 года, считают передачу технологий из сферы науки в промышленность важной или весьма важной, лишь половина из них придают такое же значение тому, как фирмы осваивают уже существующие технологии.
При ближайшем рассмотрении выясняется, что даже в странах, где освоение имеющихся технологий недвусмысленно признается приоритетной задачей, проводимая политика обычно направлена на укрепление связей между промышленностью и наукой, а не на помощь фирмам, внедряющим зарубежные технологии и адаптирующим их к своим нуждам.
Государственная поддержка передачи технологий принимает различные формы. К ним относятся создание центров сотрудничества в сфере НИОКР и бюро по передаче технологий, гранты на развитие сотрудничества между промышленностью и наукой, «инновационные ваучеры» (которые можно использовать для специально оговоренных целей), программы обмена для представителей научных кругов и работников промышленности, а также службы распространения информации.
Так, в начале 2000-х годов в Венгрии была создана сеть из 19 центров совместных исследований (ЦСИ) и 19 районных центров знаний (РЦЗ)26, имеющая своей целью укрепление связей промышленности с наукой и содействие распространению технологий27. В период с 2007 по 2009 год ЦСИ и РЦЗ оказали компаниям поддержку на общую сумму 34 млн. евро. Она была использована для закупки оборудования, привлечения внешних специалистов и защиты прав интеллектуальной собственности. Наряду с этим 15 бюро по передаче технологий оказывают работникам крупных университетов помощь в вопросах патентных прав, лицензирования и мобилизации денежных средств28.
Во многих странах финансируются совместные проекты НИОКР с участием представителей научного сообщества и промышленности. Например, в Армении учрежденный в 2007 году Государственный комитет по науке содействует сотрудничеству между промышленностью и наукой в областях, где, по мнению государственных органов, имеются перспективы коммерческого использования результатов научной работы. Так, в 2011 году 11 проектам было предоставлено финансирование на общую сумму 2,4 млн. евро29. В Молдове Агентство по инновациям и трансферу технологий предоставляет малым консорциумам ученых и предпринимателей гранты на осуществление инновационных проектов и проектов по передаче технологий (в 2014 году их получили в общей сложности 17 таких проектов). Проекты отбираются ежегодно путем рассмотрения заявок, представленных на конкурс. Не менее 50% средств на осуществление проектов должны поступать из частных источников и могут быть внесены в неденежной форме30. Совокупный бюджет программы на период 2005 – 2012 годов составил 5,3 млн. евро31.
В некоторых странах для стимулирования передачи знаний научными учреждениями и государственными научно-исследовательскими организациями малым и средним предприятиям используется система так называемых «инновационных ваучеров». Так, в 2008 году в Болгарии начала действовать подобная система для покрытия расходов предприятий на привлечение внешних консультантов. В ней предусмотрено два вида ваучеров, на суммы до 2 500 и до 7 500 евро. Ваучеры второго вида предоставляются на условиях софинансирования, при котором предприятие со своей стороны вносит не менее 20% требуемой общей суммы. Бюджет программы на 2008–2010 годы составил 2,3 млн. евро32.
Еще одним важным каналом передачи знаний между различными компонентами национальной инновационной системы являются обмены персоналом. В период с 2007 по 2009 год в Румынии в рамках программы развития людских ресурсов, согласно Национальному плану ИРИ на 2007–2013 годы, предоставлялась финансовая поддержка аспирантам, проходившим трехмесячную стажировку в государственных и частных научно-исследовательских лабораториях33. Максимальный объем такой поддержки составлял 8 500 леев, что позволяло оплачивать расходы на поездку и до 30% стоимости доступа к научной инфраструктуре34.
В ряде стран для повышения осведомленности деловых кругов о новых технологиях и изобретениях используются также службы распространения информации. В 2012 году в Киргизской Республике началось осуществление трехлетней программы для инновационных МСП с бюджетом 17 000 евро. На ее первом этапе был проведен опрос в целях анализа положения дел с использованием новых технологий и внедрением инноваций в стране. На сегодняшний день уже создано девять государственных центров, оказывающих услуги по патентному поиску, а в 2014 году намечено провести учебу для МСП по тематике передачи технологий35.
На передачу и распространение технологий расходуются значительные суммы, однако не вполне ясно, насколько эти инициативы действительно позволяют наладить более тесную связь между наукой и промышленностью. Подробнее их результаты рассмотрены на врезке 5.3.
В предыдущей врезке речь шла о различных схемах укрепления связей промышленности с наукой. Об эффективности подобных инициатив можно судить по ряду показателей наличия таких связей.
Один из этих показателей основан на патентной информации. Соответствующие данные имеются по всем странам за длительный период, но охватывают лишь небольшую часть того, что связывает промышленность с наукой. Учитывая только информацию, которая содержится в патентах, этот показатель упускает из вида большинство других связующих механизмов между промышленностью и наукой, особенно в странах, которые постепенно преодолевают свое отставание в области науки и техники36.
На диаграмме 1.15 в главе 1 показано, что число патентных заявок, исходящих от университетов и государственных научно-исследовательских организаций, в странах с переходной экономикой заметно выше, чем в США или Германии. Особенно это касается России, Польши и Украины, где более трети всех патентов принадлежит университетам и научно-исследовательским институтам. В таких странах, как Эстония, Словения и Чехия, доля патентов, выданных научным учреждениям, значительно ближе к уровням США и Германии, тогда как в Турции эта доля вообще очень мала.
Кроме того, хотя совместная регистрация патентов научными и промышленными организациями представляет собой относительно редкое явление во всех странах, в регионе с переходной экономикой она все же довольно велика по сравнению с США. По этому показателю выделяется Россия, на долю которой приходится 62% всех совместных патентов, зарегистрированных в странах региона с переходной экономикой. Это говорит о том, что университеты и научно-исследовательские институты, особенно в России, активно вовлечены в разработку технологий. Соответственно, связи между промышленностью и наукой в таких странах с переходной экономикой, как Россия, в основном выражаются в предложении научным сообществом новых технологий промышленным предприятиям.
С точки зрения корпоративного спроса – иными словами, того, насколько часто в патентах, регистрируемых компаниями, делаются ссылки на научные публикации как отражение уровня знаний, предшествовавших появлению изобретения (непатентная научная литература) – картина выглядит совершенно иначе.
По этому показателю Россия и Украина находятся в конце списка (см. диаграмму 5.3.1). Напротив, Латвия, Словения, Венгрия и Эстония значительно опережают другие страны региона с переходной экономикой, в которых активно регистрируются патенты, хотя по-прежнему отстают от США. Израиль по данному показателю почти не уступает Соединенным Штатам Америки. В условиях, когда фирмы столь редко используют существующие патенты в качестве исходной информации для новых патентных заявок, практический эффект патентов, выдаваемых в регионе с переходной экономикой научным учреждениям, заведомо невелик.
Из приведенных данных следует, что в большинстве стран с переходной экономикой, включая те, где научное сообщество разрабатывает новые технологии в больших количествах, недостает корпоративного сектора, готового активно использовать свои связи с наукой для производства инноваций. В этом отношении проводится однобокая политика, при которой государство стимулирует предложение новых технологий, но не спрос на них, мало заботясь о том, как это отражается на инновационной активности в стране.
В свете этого возникает общий вопрос о том, в какой мере научные исследования, проводимые государственными учреждениями соответствующих стран, востребованы промышленностью, и насколько промышленность способна и заинтересована использовать их результаты. Из этого также следует, что проводимая политика должна лучше учитывать спрос на инновации со стороны производства.
Источник: PATSTAT и расчеты авторов.
Примечание. Учитываются все патентные заявки, поданные правообладателями из соответствующей страны и отраженные в данных PATSTAT. Показатель региона с переходной экономикой представляет собой невзвешенное среднее значение, рассчитанное только для стран, в каждой из которых было подано не менее 1 тыс. патентных заявок. Соответственно, он не включает Азербайджан, Албанию, Армению, Боснию и Герцеговину, БЮР Македония, Грузию, Египет, Иорданию, Казахстан, Киргизскую Республику, Монголию, Таджикистан, Тунис, Узбекистан и Черногорию. Хорватия не учтена из-за ненадежности относящихся к ней данных о распределении по секторам.
Политика точечной поддержки инноваций проводится практически во всех странах с переходной экономикой, как правило, в форме создания научных парков, технопарков, центров развития технологий и так называемых наукоградов (см. диаграмму 5.4.1).
Точечная инновационная политика довольно популярна в Центральной Европе и в государствах Балтии – особенно в Венгрии, где существует более 200 промышленных парков. Еще шире они распространены в России. Бывший СССР был первопроходцем в проведении точечной инновационной политики, которая подкреплялась государственными инвестициями в развитие науки и фундаментальных исследований. Инновационная модель, которой следовало советское руководство с начала 1930-х годов, предусматривала создание «структур с особым режимом, предназначенных для продвижения инноваций»37 Сначала эти структуры развивались в рамках системы советских гулагов в виде секретных научно-исследовательских лабораторий (которые назывались экспериментальными конструкторскими бюро, или, чаще – «шарашками»). За ними последовали наукограды, закрытые города и академгородки.
Сегодня 14 городов имеют официальный статус «наукоградов». Наряду с этим в стране действуют почти 30 национальных исследовательских университетов (НИУ), множество бизнес-инкубаторов, технопарков и центров передачи технологий, а также создано пять особых экономических зон (ОЭЗ) технико-внедренческого профиля и инновационный центр Сколково38. В некоторых из них в 2012 году началось осуществление экспериментальной программы поддержки центров инновационного развития.
Большинство таких парков привязаны к тому или иному университету или научно-исследовательскому институту и финансируются за государственный счет (особенно в России), что дополнительно подчеркивает их ориентацию на создание новых технологий. Существуют, однако, и исключения, такие, как Технополис Пулково (коммерческий технопарк в Санкт-Петербурге), полностью находящийся в собственности финского ООО «Технополис»39. Он предназначен для поддержки наукоемких компаний и стартапов и для укрепления связей между академической наукой и промышленностью, что должно способствовать диверсификации экономики региона. При этом также ожидается, что в процессе руководства парком группа иностранных управляющих сможет передать часть своих навыков российским коллегам.
Смысл точечной политики заключается в том, что она должна приводить к распространению новых знаний в локальном масштабе и этим способствовать ускорению экономического роста. При этом точечной политике стимулирования прогресса в области знаний до сих пор уделялось меньше внимания, чем другим локализованным инициативам – не в последнюю очередь потому, что инновационный процесс и его результаты трудно поддаются количественной оценке. В целом, из эмпирических данных о результатах деятельности научных парков – одной из самых распространенных форм точечной государственной поддержки наукоемкой деятельности – нельзя сделать однозначных выводов40.
Собственно говоря, в странах с переходной экономикой подобных исследований практически не проводилось. Имеющаяся статистика по российским ОЭЗ и центрам инновационного развития указывает на то, что базирующиеся в них компании успешно внедряют новые виды продукции и технологии и регистрируют патенты, а также что их расходы на НИОКР выше, чем у других фирм (см. диаграмму 5.4.2). Однако нет возможности определить, смогли бы эти компании добиться таких же показателей, если бы они были расположены за пределами упомянутых кластеров.
Большинство существующих оценок политики точечной поддержки ограничиваются ее краткосрочными результатами, не давая возможности судить о том, насколько эта политика способствует ускорению экономического роста и насколько долговременный эффект она несет. В ходе одного из недавних исследований изучалось то, в какой степени местонахождение ряда фирм в бывших советских наукоградах, то есть городах с повышенной концентрацией НИОКР и человеческого капитала, влияло на инновационную деятельность этих фирм в период, охваченный пятым «Обследованием деловой среды и показателей работы предприятий». Выяснилось, что фирмы, базирующиеся в бывших наукоградах, внедряли новые виды продукции в среднем на 6–9% чаще, чем аналогичные компании, расположенные в других районах. Они также на 7–8% чаще внедряли новые технологические процессы. Этот эффект является существенным, учитывая, что доля фирм, занимающихся созданием инновационных продуктов и технологий за пределами бывших наукоградов, составляла около 13%41. Это в известной мере подтверждает, что концентрация человеческого капитала приносит долговременные результаты в виде локального распространения передовых знаний.
С другой стороны, фирмы, расположенные в «академгородках», внедряли новую продукцию в среднем на 8% реже, чем аналогичные фирмы, расположенные в других районах. Это служит дополнительным подтверждением того, что акцент на предложении инноваций не обязательно увеличивает спрос на них со стороны промышленности и не всегда приводит к усилению активности местных фирм по освоению новых видов продукции.
Источник: опрос ЕБРР на тему инновационной политики и общедоступная информация.
Примечание. На картах показано расположение бизнес-инкубаторов, центров передового опыта, промышленных парков, технико-внедренческих ОЭЗ и других подобных кластеров.
Источники: Министерство экономического развития Российской Федерации и Gokhberg and Shadrin (2013).
Примечание. Данные, представленные на диаграмме 5.4.2a, относятся к периоду 2005–2013 годов.
Почти во всех странах региона с переходной экономикой ИКТ считаются приоритетным направлением инновационной деятельности. В частности, в начале 2000-х годов этот сектор был определен в качестве одного из главных локомотивов роста как в Армении, так и в Азербайджане, и Египте. Однако меры, принимавшиеся в этих странах для поддержки развития сектора ИКТ, были различными, как и темпы их продвижения к намеченной цели.
АрменияВ бывшем СССР Армения была одним из крупных научно-производственных центров электронно-вычислительных технологий, электроники, точного машиностроения и химической промышленности42. Когда в начале 1990-х годов многие из этих производств прекратили свое существование, немало высококвалифицированных специалистов выехали за рубеж и основали там собственные компании. Впоследствии, однако, они способствовали развитию локального сектора ИКТ в Армении, начав создавать на родине центры технических разработок.
В 2000 году правительство осознало перспективы сектора ИКТ и включило его развитие в число общенациональных приоритетов. В 2002 году им был учрежден фонд «Инкубатор предприятий» (ФИП) – организация, предоставляющая все виды содействия инновационным компаниям в сфере ИКТ. Он оказывает услуги по развитию бизнеса и повышению квалификации персонала, а также консалтинговые услуги, правовую и финансовую поддержку, в первую очередь стартапам43.
По линии ФИП уже реализован ряд проектов с участием международных компаний, специализирующихся на ИКТ, в том числе не связанных непосредственно с армянской диаспорой44. Заслуживают упоминания такие примеры, как начало осуществления в 2010 году программы «Сетевая академия» под эгидой компании «Cisco Systems», нацеленной на более широкое оснащение бизнеса и учебных заведений компьютерами и программным обеспечением, а также открытие в 2011 году инновационного центра компании «Microsoft», предоставляющего в распоряжение МСП и стартапов сектора ИКТ необходимые ресурсы и инфраструктуру. В 2014 году в Армении состоялся целый ряд мероприятий для стартапов, включая шестую ереванскую конференцию «Баркемп», лагерь «Digicamp», запуск «ускорителя новых бизнес-проектов» и конкурс «Seedstar» в Ереване.
Секторы ИКТ и высоких технологий развиваются в Армении опережающими темпами. Если в 2008 году здесь насчитывалось около 175 компаний, специализирующихся на ИКТ, то к 2013 году их число выросло примерно до 380, причем уже в 2011 году эти компании получали 44% своих доходов от экспорта. Однако развитию сектора ИКТ мешает нехватка квалифицированных специалистов в этой области. Для решения данной проблемы уже предпринимается ряд инициатив, включая проект «Учебные лаборатории Sun», организованный ФИП, компанией «Sun Microsystems» и ЮСАИД в целях повышения квалификации выпускников университетов, и высшие курсы микроэлектроники при армянском филиале компании «Synopsys», функционирующие в партнерстве с крупнейшими университетами Армении45.
С начала 2000-х годов в Азербайджане стали осознавать важность развития отраслей, не связанных с добычей и переработкой нефти, и необходимость диверсификации экономики страны, зависящей от природных ресурсов. До 2010 года основной акцент делался на совершенствовании инфраструктуры, что позволило полностью перейти на цифровые технологии в сфере коммуникаций и увеличить пропускную способность каналов, обеспечивающих выход в Интернет. Либерализация рынка телекоммуникационных услуг открыла перед частным сектором новые возможности и привела к резкому снижению тарифов на безлимитный высокоскоростной доступ к Интернету.
За последние годы реализован еще целый ряд инициатив. С ноября 2011 года в стране функционирует сетевой портал «электронного правительства», к которому по состоянию на 2013 год подключились уже 40 государственных учреждений46. Совокупный объем государственных и частных инвестиций в развитие ИКТ в период с 2009 по 2011 год более чем удвоился. С 2012 года в Азербайджане открыт парк высоких технологий с бизнес-инкубатором, который к марту 2014 года принял на реализацию в общей сложности 20 проектов. 2013 год был объявлен в стране «Годом ИКТ»; запущен проект по расширению сетевого присутствия государственных и общественных организаций, а также частных компаний, направленный на облегчение доступа к ним через Интернет47. В июле 2014 года Государственный фонд развития информационных технологий, учрежденный в 2012 году, выделил гранты 31 проекту стартапов в таких областях, как высокие технологии, программные приложения для обработки электронных платежей, аэронавигационные системы и «электронное правительство».
В 2013 году в стране был основан Университет информационных технологий и выведен на орбиту первый азербайджанский спутник связи «AzerSpace-1». Это позволит повысить качество телекоммуникаций в масштабах всего Кавказа и ускорит развитие в Азербайджане космической индустрии.
В целом, среднегодовые темпы роста сектора ИКТ в Азербайджане в последнее десятилетие составляли в среднем от 25% до 30%, а по объему иностранных инвестиций этот сектор вышел на второе место после нефтяной промышленности.
Как и в Армении, в Египте в 2000 году был составлен генеральный план развития сектора ИКТ и начато осуществление инициативы «Египетское информационное общество», призванной ускорить превращение Египта в страну высокоразвитых информационных технологий и крупного поставщика офшорных и подрядных услуг (ОПУ) в сфере ИКТ. Комплексное обслуживание заинтересованных в этом инвесторов осуществляет Агентство по развитию индустрии информационных технологий (АРИИТ), учрежденное в Египте в 2004 году.
В последние годы все большее внимание стало уделяться стимулированию предложения высококвалифицированных и инновационных услуг в сфере ИКТ. С 2010 года функционирует Центр по развитию новых технологий и предпринимательства (ЦНТП), призванный оказывать поддержку инновационным компаниям и стартапам, специализирующимся на ИКТ. К числу успешных проектов относятся «SilGenix» (компания, владеющая правами интеллектуальной собственности на встроенные схемы управления питанием для однокристальных микропроцессоров) и Bey2ollak (мобильное приложение для обмена информацией об уличном движении в Каире и Александрии в режиме реального времени).
Начиная с 2007 года АРИИТ и Институт информационных технологий совместно осуществляют образовательную программу «EDUEgypt», в рамках которой учащиеся (в 2012 году – 8 735 человек) получают профессиональную подготовку по таким темам, как передача бизнес-функций внешним подрядчикам и подряды на услуги в области информационных технологий. В 2013 году совместно с компанией «Intel» АРИИТ организовало для египетской молодежи курсы профессионально-технической подготовки «Ideation Camp». Агентство также осуществляет программу поиска инновационных проектов, помогающую выявлять молодые дарования и налаживать связи с промышленностью.
В последнее время индустрия офшорных и подрядных услуг, как и сектор ИКТ в целом, демонстрировала уверенный рост. В 2012 году совокупный объем экспорта услуг в области информационных технологий и внешних подрядов на выполнение бизнес-функций превысил 9 млрд. египетских фунтов, а в центрах ОПУ было занято около 45 тыс. человек48, выполнявших подряды для таких компаний, как IBM, «Oracle», «Orange», «Vodafone» и «Yahoo».
В 2011 году Египет занял четвертую строчку в рейтинге «Global Services Location Index» – списке наиболее привлекательных офшорных зон мира, поднявшись с 12-го места, которое он занимал в 2005 году49. В 2014 году Каиру и Александрии достались, соответственно, 76-е и 81-е места в публикуемом фирмой Tholons рейтинге 100 городов с наиболее благоприятными условиями для размещения внешних подрядов иностранными компаниями, причем место Каира в нем понизилось по сравнению с 2013 годом на 18 позиций (в основном из-за продолжающихся политических беспорядков)50.
Центральными элементами успешного перехода к нормально функционирующей рыночной экономике являются политика по защите конкуренции и инновации в частном секторе. В отсутствие эффективной антимонопольной нормативно-правовой базы могут возникать монополии и ограничительная торговая практика, препятствующие развитию частного сектора. Повсеместное присутствие государства в плановой экономике страны может быть просто заменено доминированием компаний, которые будут контролировать определенные сегменты искаженной функционирующей рыночной экономики. Политика здоровой конкуренции создаст равные условия, способствуя тем самым появлению на рынке новых участников, а также новых товаров и производственных процессов.
Взаимосвязь между конкуренцией и инновациями носит сложный характер. Усиление конкуренции не обязательно ведет к расширению инноваций51. Это вовсе не означает, что следует понизить требования к соблюдению антимонопольного законодательства в инновационных отраслях по сравнению с другими секторами. Вместе с тем это указывает на то, что конкретные события, сказывающиеся на конкуренции и структуре рынка, должны оцениваться антимонопольными органами с точки зрения их влияния на инновации. Политика здоровой конкуренции позволит выявить воздействие конкретного события (такого, как слияние) на долгосрочные стимулы и инновационный потенциал соответствующих фирм52. Таким образом, антимонопольные органы могут играть важную роль в стимулировании инновационной деятельности, ограничивая или предотвращая действия, которые наносят вред инновациям, или же поощряя действия, способствующие им.
В последние годы ЕБРР уделяет повышенное внимание поддержке инноваций. Так, в частности, в 2014 году Банк выступил с инициативой по развитию экономики знаний, направленной на оказание помощи в подборе проектов и выработке политики по улучшению состояния конкурентной среды, их инвестиционной поддержке и осуществлении. Вместе с тем многие страны операций ЕБРР практически не движутся в направлении осуществления такой антимонопольной политики, которая способствовала бы расширению инноваций. В Докладе о переходном процессе за 2013 год сделан вывод о том, что значительная часть региона, похоже, «остановилась в пути»53, и констатируется, что политика в сфере конкуренции относилась к числу тех областей, в которых многим странам с переходной экономикой было трудно добиться существенного прогресса54.
Антимонопольная политика: индикатор развития конкуренцииПоказатели состояния переходного процесса ЕБРР позволяют оценить экономические преобразования в странах операций Банка за весь период его существования. Один из этих показателей характеризует качество политики в области конкуренции на основе анкетирования и углубленных исследований, проводимых экономическим департаментом. Такое анкетирование проводится ежегодно для сбора информации о состоянии институциональной среды, в которой функционируют антимонопольные органы, и о фактическом исполнении законодательства о конкуренции (см. вставку А.5.1.1). Система балльной оценки по показателю конкуренции предусматривает градацию от 1 (означает полное отсутствие законодательства о конкуренции) до 4+ (означает такую нормативно-правовую базу по вопросам конкуренции, которая характерна для передовых промышленно развитых стран).
Самые последние балльные оценки показателей переходного процесса в странах операций ЕБРР показаны на диаграмме А.5.1.155, а на диаграмме А.5.1.2 проиллюстрированы средние колебания данного показателя по регионам в период с 1997 по 2013 год.
Приводимые данные свидетельствуют о том, что регионом с наиболее высокой оценкой на уровне 3,37 балла являются страны Центральной Европы и Балтии (ЦЕБ). Это объясняется тем, что членство в ЕС обеспечивает сильные стимулы и связующее начало для проведения рыночных реформ. Указанные страны привели свое законодательство в соответствие с acquis communautaire (обязательной правовой базой ЕС) в рамках своих программ вступления в ЕС, что объясняет существенное повышение балльных оценок в период с 1997 по 2013 год. Деятельность по контролю за соблюдением закона также на подъеме: антимонопольные органы в целом располагают достаточными ресурсами и персоналом. Однако из-за финансового кризиса и усиления давления на государственные бюджеты несколько стран сократили объем ресурсов, выделяемых органам по защите конкуренции при одновременном снижении количества проводимых расследований.
Оценки по всем странам Юго-Восточной Европы (ЮВЕ) варьируются от 2,0 баллов до 3,3 балла. Опыт этих стран свидетельствует о трудностях, с которыми они сталкивались в процессе укрепления институтов, отвечающих за политику по защите конкуренции.
Так, хотя Болгария и Румыния являются государствами – членам ЕС с 2007 года и большинство других стран ЮВЕ в своем стремлении к членству в ЕС приняли важные меры по приведению своих институциональных основ в соответствие с acquis communautaire (что выразилось в повышении балльных оценок проводимой ими политики в области конкуренции), практические достижения стран региона ЮВЕ в сфере соблюдения антимонопольных норм неравномерны.
Сохраняется потребность в мерах по улучшению положения в деле соблюдения антимонопольного законодательства, что предполагает укрепление ресурсной и институциональной базы регуляторов, а также подготовку для судов кадров по рассмотрению дел, касающихся решений антимонопольных органов. Отсутствие кадров надлежащей квалификации выражается в неудовлетворительной статистике таких стран в сфере соблюдения закона, особенно если речь идет о случаях злоупотребления доминирующим положением и образования картелей. В таких случаях требуются эффективные инструменты расследования для сбора и обработки доказательной базы, равно как и прочный экспертный ресурс для проведения экономического анализа, доказывающего факт нарушения установленных правил.
Низшие и средние оценки поставлены регионам Восточной Европы и Кавказа (ВЕК) и Центральной Азии (ЦА) – соответственно 2,1 и 1,8 балла. Такие оценки – а по существу и минимальный прогресс, достигнутый за истекшие годы (см. диаграмму А.5.1.2), – отражают неблагоприятную институциональную среду и сильное вмешательство в экономику со стороны государства, особенно в Центральной Азии.
Вместе с тем в ряде стран (например, в Молдове и Грузии) в последнее время проводятся многообещающие реформы: принимаются новые законодательные акты о развитии конкуренции, создаются и укрепляются антимонопольные органы.
Это может стать основой для более эффективного судебного преследования антиконкурентных проявлений в будущем. Однако многое будет зависеть от способности властей формировать необходимые навыки, повышать компетентность и обогащать опыт, а также выступать в качестве общественного защитника антимонопольной политики и соблюдения соответствующих норм56.
Балльные оценки для стран региона Южного и Восточного Средиземноморья (ЮВС), которые только недавно стали включаться в проводимую ЕБРР оценку политики по защите конкуренции, также невысоки, что указывает на необходимость проведения обширной работы по улучшению положения. Низкий балл по региону ЮВС объясняется проблемами как в институциональной сфере, так и в части контроля соблюдения закона. Отвечающие за конкуренцию органы в странах ЮВС зачастую недостаточно независимы от государства, в особенности когда речь идет о слияниях. С точки же зрения контроля соблюдения закона, существенной проблемой является недостаток соответствующих ресурсов и кадров. Кроме того, в этих странах в некоторых случаях имела место заведомая предвзятость со стороны регуляторов, которая не позволяла их органам по защите конкуренции противостоять сложившимся групповым интересам.
В целом этот показатель состояния переходного процесса свидетельствует о том, что правительствам необходимо усилить свою базу по защите конкуренции, особенно в регионах, находящихся вне сферы прямого влияния ЕС. Это должно стать одной из первоочередных задач в свете значимости антимонопольной политики для развития частного сектора, а также ввиду того, что политика в области конкуренции в целом отстает от других реформ в регионе операций ЕБРР57.
Вместе с тем при проведении реформы нельзя не учитывать того, что политика по защите конкуренции проводится не в отрыве от более широкой институциональной системы той или иной страны, а является неотъемлемым элементом этой системы. Реформа антимонопольной политики должна протекать параллельно с работой по улучшению показателей эффективности и прозрачности судебных органов, особенно в том, что касается роли судов в пересмотре административных решений, вынесенных антимонопольными органами.
С 2012 года ЕБРР анализирует не только этот показатель переходного процесса, а более обстоятельно отслеживает усилия, предпринимаемые рядом стран по решению институциональных проблем конкурентной политики. Особое внимание уделяется Юго-Восточной Европе, где уже существуют базовые нормативно-правовые основы по защите конкуренции, и главными препятствиями на пути дальнейшего прогресса являются имеющиеся на данном этапе институциональные проблемы. Именно в этом и заключается настоящая сложность момента. Принятие законодательных и нормативных актов о конкуренции и создание новых органов – это относительно легкая задача, тогда как обеспечить эффективное функционирование таких органов куда сложнее.
Как явствует из обсуждений с партнерами и практиками из региона ЮВЕ, мнения местных заинтересованных сторон об антимонопольной политике таких стран соответствуют проставленным балльным оценкам по показателю переходного процесса. Эти люди раз за разом повторяют одну и ту же основную мысль о том, что законы на бумаге в целом выглядят неплохо, тогда как практика их исполнения нуждается в улучшении.
Такое отставание в практическом правоприменении типично для этапа эволюции нормативно-правовой базы в странах с переходной экономикой. Вместе с тем в правительственных кругах четко осознают важное значение повышения эффективности организаций, отвечающих за применение и контроль за исполнением антимонопольных норм. В этой связи особенно важны два направления работы: оказание помощи судам в рассмотрении вопросов, относящихся к сфере конкуренции, и меры по наращиванию институционального потенциала органов по защите конкуренции. Ниже вкратце рассматриваются примеры по каждому их этих направлений.
В 2012 году власти Боснии и Герцеговины запустили проект, направленный на повышение квалификации судей в части законодательства о конкуренции. В недавно подготовленных материалах ЕБРР отмечалось, что хотя Закон «О конкуренции» от 2005 года в целом соответствует стандартам ЕС, его исполнение остается нестабильным. Это и отражает оценка показателя переходного процесса в 2,3 балла.
Разработан соответствующий учебный модуль, и выпущено специальное пособие для судей Суда Боснии и Герцеговины (в котором слушаются ходатайства о пересмотре решений регулятора – Совета по конкуренции). Ранее судьи не проходили никакой подготовки в сфере антимонопольного законодательства, и мало кто из них обладал опытом практической работы в этой области. Любопытная статистика заключается в том, что Суд ни разу не выносил постановлений против Совета по конкуренции по ходатайствам, которые подавались частными организациями, добивающимися пересмотра решения.
Особое внимание было уделено полномочиям и средствам правовой защиты, имеющимся в распоряжении Суда при рассмотрении ходатайств в этих областях, а также знаниям соответствующей рыночной конъюнктуры и финансово-экономических аспектов конкуренции. По мнению органов, обеспечивающих профессиональную подготовку, и судей, получающих ее, данный учебный модуль позволил заполнить важный пробел в образовании судей и расширил их возможности для эффективного контроля за решениями Совета по конкуренции.
В 2013 году сербскими властями была осуществлена программа подготовки судей Административного суда, в котором слушаются дела об обжаловании решений Комиссии по защите конкуренции (КЗК). (Нынешняя оценка показателя переходного процесса в Сербии составляет 2,3 балла, что также указывает на наличие проблем в исполнении нормативно-правовых основ в области защиты конкуренции).
Власти Сербии сосредоточили свое внимание на повышении компетентности судей в части экономических концепций, лежащих в основе законодательства о конкуренции. Это предполагает применение специальной методики, требующей понимания не только того, как функционирует рынок, но и общей экономической теории.
Административный суд вместе с Юридической академией Сербии и Центром либерально-демократических исследований в Белграде разработал учебную программу, охватывающую такие области, как экономический анализ для определения состояния рынка; экономический анализ преимуществ монопольного положения и ценовой дискриминации; доминирующее положение на рынке и злоупотребление им (включая демпинг и ограничение свободы торговли). Данная программа предусматривает проведение ряда семинаров силами преподавателей ведущих сербских ВУЗов и лекций приглашенными судьями из Венгрии, Румынии, Хорватии и Чехии.
Оценка проекта показала, что учебная программа позволила повысить возможности судей в части эффективного рассмотрения дел в сфере конкуренции, дав им возможность применять экономические знания при работе с делами о нарушениях антимонопольного законодательства. Проект позволил также сформировать базу разнообразных учебных ресурсов. Был создан специальный веб-сайт, на котором размещаются все учебные материалы программы, а также записи различных семинаров и ресурсы самопроверки, позволяющие участникам проверять знание ими содержания курса.
Такие инициативы по наращиванию кадрового потенциала следует приветствовать. Судьям административных судов зачастую приходится работать с не относящимися к праву предметами, которые входят в компетенцию административных органов, чьи решения они рассматривают. В качестве одного из примеров можно привести экономическую сторону дел о конкуренции. Еще одну важную проблему представляют собой вопросы бухгалтерского учета в делах о налогообложении. Необходимо, чтобы подобные инициативы по укреплению кадрового потенциала учитывали потребности судей в сфере профессиональной подготовки не только в части материального права, но и в смежных областях, не имеющих отношения к правовой науке.
Судьям отнюдь не обязательно иметь обширные познания в таких областях – они должны в достаточной мере владеть соответствующими предметами для того, чтобы понимать суть споров, задавать наводящие вопросы адвокатам и свидетелям-экспертам и делать обоснованные выводы, применяя познания по всем академическим дисциплинам, относящимся к слушаемому делу.
Институциональная реформа проводилась также и в органах по защите конкуренции стран региона ЮВЕ. В 2013 году сербская Комиссия по защите конкуренции провела мероприятие с целью укрепления кадрового потенциала, аналогичное предпринятому в Административном суде. Учебный курс по экономике, который был организован для сербских судей, был пересмотрен и переработан для Комиссии по защите конкуренции, от членов которой ожидается более высокий уровень специализации и экономических познаний.
Программа обучения, разработанная сербскими властями, охватывала различные микроэкономические концепции, лежащие в основе политики и регулирования в антимонопольной сфере, с учетом их актуальности для членов и сотрудников КЗК (в особенности для инспекторского и руководящего состава). Новым элементом явилось разъяснение важности применения эконометрических методов для расследования нарушений антимонопольных норм.
Проект осуществлялся в течение нескольких месяцев и был завершен в конце 2013 года. КЗК считает, что данная программа позволила повысить возможности его членов по эффективному применению экономических концепций и методов в своей работе. Кроме того, она дала КЗК возможность пересмотреть потребности своего развития и обратить внимание на другие пути повышения своей эффективности.
В 2014 году был запущен еще один, более масштабный проект, направленный на совершенствование общего оперативного потенциала КЗК на основе ранее проделанной работы. Данный проект, который рассчитан на 18 месяцев, включает четыре основных компонента.
Во-первых, члены КЗК пройдут дополнительную подготовку по методике проведения собственных эконометрических исследований. Наиболее эффективным способом такой подготовки сочтено обучение без отрыва от работы на основе курса, пройденного членами Комитета в 2013 году. КЗК приобретет также программные средства, которые облегчат проведение таких эконометрических исследований, и организует обучение пользованию ими.
Вторым компонентом является практическое консультирование и обучение, которое позволит КЗК более широко осуществлять полномочия, предоставленные ему законом в части проведения внеплановых выездных проверок. Различные наблюдатели (включая Европейский союз) рекомендовали сербским властям использовать такие полномочия в соответствующих случаях. Однако вход на служебную территорию и сбор улик относятся к разряду силовых мер и должны осуществляться продуманно, особенно с учетом того, что общественность не привыкла к таким процедурам. Кроме того, для анализа данных, полученных при выемке документации во время таких проверок, потребуется надлежащее использование криминалистических программных средств.
Третий компонент предусматривает повышение способности членов КЗК выступать в роли общественного защитника политики в области конкуренции в Сербии. Это – важная функция, которая способна улучшить понимание общественностью важности антимонопольной политики в стране, где общество имеет еще слабое представление о правилах конкуренции, а в некоторых случаях эти нормы противоречат принятым в обществе стереотипам поведения. КЗК стремится популяризовать свою деятельность и повышать свой авторитет среди тех, кто связан с работой по защите конкуренции в Сербии.
И последним компонентом является поощрение более тесного сотрудничества между КЗК и отраслевыми регулирующими органами, прежде всего, регуляторами в области телекоммуникаций и вещания, а также энергетики. КЗК и отраслевым регуляторам требуется более четкое понимание распределения обязанностей между собой и важности согласованного подхода к определенным вопросам.
Это – важные меры, которые призваны обеспечить Сербии возможность повысить эффективность своих институтов и добиться прогресса в деле проведения антимонопольной политики. При условии успешной реализации в рамках данного проекта всех вышеперечисленных мер можно ожидать существенных улучшений в части соблюдения законодательства о конкуренции в Сербии. Такие изменения выразятся в повышении показателя переходного процесса, характеризующего состояние конкурентной среды.
Реформаторские усилия некоторых стран непосредственно направлены на решение вопросов взаимодействия между политикой по защите конкуренции и инновациями. Так, например, Агентство по защите конкуренции Черногории организует учебные мероприятия для своих членов и сотрудников с особым акцентом на европейские подходы к контролю за слиянием компаний. Одним из анализируемых секторов является фармацевтическая промышленность, что позволит участникам рассмотреть возможность осуществления контроля за слияниями и политики по защите конкуренции в инновационных отраслях.
Одновременно Совет по конкуренции Молдовы прорабатывает возможность проведения собственными силами углубленных исследований рыночной конъюнктуры. Это предполагает сочетание учебной подготовки в форме семинаров и обучения без отрыва от работы, причем международные эксперты будут непосредственно взаимодействовать с Советом в проведении всесторонней оценки конкретного рынка и подготовке программных рекомендаций. Совет выберет сектор с существенными инновациями с целью получить опыт в описании потенциально сложной взаимосвязи между политикой по защите конкуренции и инновациями.
Усилия правительств по укреплению институтов, отвечающих за обеспечение соблюдения антимонопольных норм, естественно, не всегда прямо связаны с задачей развития инноваций. Вместе с тем ЕБРР считает, что решению этой задачи способствует любое укрепление таких институтов. Это соответствует тезису о том, что политика в области конкуренции должна применяться и к инновационным отраслям, причем в каждом случае вопрос должен рассматриваться предметно.
Необходимо отметить усилия, предпринимаемые странами операций ЕБРР с целью повышения институциональной эффективности своих органов по защите конкуренции и повышения способности своих судов рассматривать вопросы, относящиеся к сфере конкуренции. Представления об эффективности государственных учреждений в странах с переходной экономикой, как правило, негативны, и поэтому каждый раз, когда здесь удается добиться улучшений, такую информацию нужно обязательно доносить до общественности, чтобы повышать ее доверие к институтам.
Необходимо также изучить вопрос о практическом применении новых знаний и функциональных возможностей. Будут ли сейчас регулирующие органы работать более уверенно и компетентно, а суды выносить более обоснованные и последовательные решения? Прогресс в этой области будет, по всей вероятности, постепенным и трудноуловимым. Но там, где он будет ощущаться, такие достижения непременно принесут пользу инновационной среде. Не следует забывать о роли политики по защите конкуренции в деле стимулирования инноваций.
Так, в частности, сложная взаимосвязь между конкуренцией и инновациями не должна вызывать сомнения в важности антимонопольной политики для стимулирования инноваций. Это особенно верно при более широкой трактовке инноваций – не только патентоспособных изобретений, но и любых новых подходов к бизнесу. Ведь именно такие инновации способствуют повышению роли частного сектора в экономике стран региона, и для их успешной реализации требуется справедливые и равные условия для всех участников.
Источник: ЕБРР.
Примечание. Данные за 2013 год.
Источник: ЕБРР.
Примечание. Оценка региона ЮВС была впервые произведена в 2012 году, а Турции – в 2009 году.
ЕБРР проводит ежегодные обследования политики в области конкуренции и средств ее осуществления в странах, где он работает. Эти обследования позволяют лучше понять основы такой политики, регулирующие деятельность компаний, с особым акцентом на ее правовую базу (то есть на применимом законодательстве о конкуренции) и практических мерах по контролю за соблюдением закона, которые принимаются антимонопольными органами.
С институциональной точки зрения, основное внимание в обследованиях уделяется следующему:
С точки зрения контроля за соблюдением закона, собранные сведения используются для оценки количества и качества ресурсов, имеющихся в распоряжении органов по защите конкуренции, а также масштабов и качества мер, принимаемых такими органами, с тем чтобы обеспечить соблюдение закона. Так, в частности, анализируются следующие элементы:
Подобные обследования позволяют создать четкую картину основных изменений в законодательной базе и охарактеризовать перемены в деятельности органов. Результаты обследований дополняются углубленными «кабинетными» исследованиями, и в совокупности эти две формы работы обеспечивают возможность конечной балльной оценки параметров переходного процесса, характерных для нормативно-правового режима в каждой стране.
Таблица A.5.2.1
Составные факторы |
Отдельные факторы |
Описание |
|---|---|---|
|
Организации |
Организации |
Государственные организации (75% – права собственности, деловая этика и коррупция, ненадлежащее влияние, эффективность государственного аппарата, безопасность) и частные организации (25% – корпоративная этика, подотчетность). |
|
Макроэкономическая среда |
Макроэкономическая среда |
Баланс государственного бюджета, валовые национальные сбережения, инфляция, государственный долг, кредитный рейтинг страны. |
|
Рынки |
Эффективность |
Конкуренция (67% – конкуренция на внутреннем рынке и конкуренция на внешнем рынке) и качество состояния спроса (33%). |
|
Эффективность рынка труда |
Эффективность (50%) и эффективное использование кадров (50%). |
|
|
Развитие финансового рынка |
Эффективность (50%), степень надежности и доверие (50%). |
|
|
Размер рынка |
Включает информацию о размере внутреннего рынка и о размере внешнего рынка. |
|
|
Интенсивность конкуренции |
Насколько интенсивна конкуренция на внутреннем рынке в вашей стране? (1 = совсем неинтенсивна; 7 = весьма интенсивна). |
|
|
Склонность к торговле* |
Процентная доля импорта и экспорта в ВВП (точные данные; среднее арифметическое в масштабе 1 к 7). |
|
|
Степень распространения |
Насколько широко распространены в вашей стране компании, находящиеся в иностранной собственности? (1 = весьма редко; 7 = весьма широко). |
|
|
Количество дней, необходимых |
Количество дней, необходимых для основания компании (точные данные; среднее арифметическое в масштабе 1 к 7). |
|
|
Доступ к технологиям |
Наличие новейших технологий |
Насколько доступны новейшие технологии в вашей стране? (1 = совсем недоступны; 7 = широко доступны). |
|
Наличие/использование ИКТ |
Пользователи Интернета, количество подписок на услуги широкополосного доступа в Интернет, пропускная способность интернет-связи, количество подписок на услуги широкополосной мобильной связи, количество подписок на услуги мобильной телефонной связи, фиксированная связь. |
|
|
ПИИ и передача технологий |
В какой степени ПИИ способствуют приходу в вашу страну новых технологий? (1 = ни в какой; 7 = в значительной). |
|
|
Потенциал освоения |
Среднее образование |
Удельная доля лиц, получающих среднее образование (точные данные; среднее арифметическое в масштабе 1 к 7). |
|
Качество системы образования |
Насколько хорошо система образования в вашей стране удовлетворяет потребности основанной на конкуренции экономики? (1 = плохо; 7 = очень хорошо). |
|
|
Степень активности |
Насколько активно компании вкладывают средства в обучение и повышение квалификации персонала в вашей стране? (1 = не делают этого; 7 = весьма активно). |
|
|
“Утечка мозгов” |
Привлекает ли ваша страна способных людей из-за рубежа? (1 = нет; 7 = привлекает самых лучших и способных людей из многих стран мира). Удерживает ли ваша страна способных людей? (1 = самые лучшие и способные люди уезжают для того, чтобы реализовать себя в других странах. 7 = самые лучшие и способные люди остаются и реализуют себя в этой стране). |
|
|
Высшее образование |
Удельная доля лиц, получающих высшее образование (точные данные; среднее арифметическое в масштабе 1 к 7). |
|
|
Творческий потенциал |
“Утечка мозгов” |
Привлекает ли ваша страна способных людей из-за рубежа? (1 = нет; 7 = привлекает самых лучших и способных людей из многих стран мира). Удерживает ли ваша страна способных людей? (1 = самые лучшие и способные люди уезжают для того, чтобы реализовать себя в других странах. 7 = самые лучшие и способные люди остаются и реализуют себя в этой стране). |
|
Высшее образование |
Удельная доля лиц, получающих высшее образование (точные данные; среднее арифметическое в масштабе 1 к 7) |
|
|
Наличие специалистов |
Каково наличие специалистов с высшим образованием в вашей стране? (1 = отсутствуют; 7 = большое число). |
|
|
Качество научно-исследовательских |
Как вы оцениваете качество научно-исследовательских учреждений в вашей стране? (1 = весьма низкое – одно из самых низких в мире; 7 = весьма высокое – одно из самых высоких в мире). |
|
|
Сотрудничество ВУЗов |
Насколько широко сотрудничают бизнес-структуры и ВУЗы в области научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР) в вашей стране? (1 = не сотрудничают; 7 = широко сотрудничают). |
|
|
Охрана интеллектуальной |
Насколько надежно охраняется интеллектуальная собственность в вашей стране, включая меры по борьбе с контрафакцией? (1 = весьма ненадежно; 7 = весьма надежно). |
|
|
Наличие венчурного капитала |
Насколько просто предпринимателям с инновационными, но рискованными проектами, найти венчурный капитал в вашей стране? (1 = весьма сложно; 7 = весьма легко). |
* Данные переменные также включены в составной показатель эффективности товарного рынка, но, тем не менее, представлены и отдельно для повышения их веса в показателе рынков.
Источник: Veugelers (2011)
D. Acemoğlu, P. Aghion and F. Zilibotti (2006)
“Distance to frontier, selection, and economic growth”, Journal of the European Economic Association, Vol. 4, No. 1, pp. 37-74.
P. Aghion, P. Askenazy, R. Bourles, G. Cette and N. Dromel (2009a)
“Education, market rigidities and growth”, Economics Letters, Vol. 102, No. 1, pp. 62-65.
P. Aghion, N. Bloom, R. Blundell, R. Griffith and P. Howitt (2005)
“Competition and Innovation: An Inverted-U Relationship”, Quarterly Journal of Economics, Vol. 120, No. 2, pp. 701-728.
P. Aghion, L. Boustan, C. Hoxby and J. Vandenbussche (2009b)
“The causal impact of education on economic growth: Evidence from U.S.”, Brookings Papers on Economic Activity, spring 2009.
P. Aghion, M. Dewatripont, L. Du, A. Harrison and P. Legros (2012)
“Industrial policy and competition”, mimeo. Available at:Industrial policy and competition
(823kb)(last accessed on 15 September 2014).
P. Aghion, S. Bechtold, L. Cassar and H. Herz (2014)
“The causal effects of competition on innovation: Experimental evidence”, mimeo. Available at:The causal effects of competition on Innovation: Experimental evidence
(309kb)(last accessed on 16 September 2014).
K. Arrow (1962)
“Economic Welfare and the Allocation of Resources for Invention”, in National Bureau of Economic Research, The Rate and Direction of Inventive Activity: Economic and Social Factors, pp. 609-626.
J.B. Baker (2007)
“Beyond Schumpeter vs. Arrow: How Antitrust Fosters Innovation”, Antitrust Law Journal, Vol. 74, No. 3, pp. 575-602.
J. M. Cooper (2012)
“Science-technology policy and innovation in the USSR”, slides from the CEELBAS workshop “Russia’s Skolkovo in Comparative and Historical Perspective”, held on 12 June 2012 at the University College London School of Slavonic and East European Studies.
ЕБРР (2013)
“Доклад о переходном процессе за 2013 год: остановка в пути?”, Лондон.
European Commission (2013)
“Lessons from a decade of innovation policy. What can be learnt from the INNO Policy TrendChart and the Innovation Union Scoreboard”. Available at:Lessons from a Decade of Innovation policy
(1.91mb)(last accessed on 8 October 2014).
EV Consulting (2010)
“The Story of the Emerging IT Cluster in Armenia”. Available at:The Story of the Emerging IT Cluster in Armenia
(325kb)(last accessed on 17 September 2014).
EV Consulting (2014)
“National Competitiveness Report of Armenia 2013-2014: Growth Imperative and Constraints”. Available at:National Competitiveness Report of Armenia 2013-2014
(5.1mb)(last accessed on 17 September 2014).
D. Felsenstein (1994)
“University-related science parks – ‘seedbeds’ or ‘enclaves’ of innovation?”, Technovation, Vol. 14, No. 2, pp. 93-110.
D. Foray (2014)
Smart Specialisation: Opportunities and Challenges for Regional Innovation Policy, Routledge.
D. Foray, P. A. David and B. Hall (2009)
“Smart specialisation — The Concept”, Knowledge Economists Policy Brief, No. 9. Available at:Knowledge Economists Policy Brief N°9
(1.1mb)(last accessed on 18 October 2014).
D. Foray and X. Goenaga (2013)
“The goals of smart specialisation”, S3 Policy Brief Series No. 01/2013.
L. Gokhberg and A. Shadrin (2013)
“Pilot innovation territorial clusters in the Russian Federation (Pilotnye innovatsyonnye territorialnys clastery v Rossiyskoy Federatsii)”, Higher School of Economics, mimeo.
ITIDA (2013)
Impact Review 2013. Available at: www.itida.gov.eg/EN/ABOUTUS/ITIDAANNUALIMPACT2013/Pages/default.aspx (last accessed on 17 September 2014).
A.T. Kearney (2011)
“Offshoring opportunities amid economic turbulence: The A.T. Kearney Global Services Location IndexTM, 2011”, Chicago.
J. Kristapsons, H. Martinson and I. Dagyte (2003)
Baltic R&D systems in transition: Experiences and future prospects, Zinātne, Riga. Available at:
Baltic R&D Systems in Transition
(1.7mb)(last accessed on 15 September 2014).
S. Lall (1992)
“Technological capabilities and industrialisation”, World Development, Vol. 20, No. 2, pp. 165-186.
P. Lindelöf and H. Löfsten (2003)
“Science park location and new technology-based firms in Sweden – implications for strategy and performance”, Small Business Economics, Vol. 20, No. 3, pp. 245-258.
A.L. Mammadov (2013)
“ICT policy in Azerbaijan”, presentation at the First International ICT Conference and Exhibition in Afghanistan, September 2013.
R. Mazzoleni and R.R. Nelson (2007)
“Public research institutions and economic catch-up”, Research Policy, Vol. 36, No. 10, pp. 1512-1528.
N. Nunn and D. Trefler (2010)
“The structure of tariffs and long-term growth”, American Economic Journal: Macroeconomics, Vol. 2, No. 4, pp. 158-194.
OECD (2008)
OECD Reviews of Innovation Policy: Hungary, Paris.
OECD (2010)
OECD Science, Technology and Industry Outlook, Paris.
OECD (2013)
Innovation-driven growth in regions: The role of smart specialisation, preliminary version, Paris.
C. Pietrobelli (2009)
“Review of international best practices of programs to promote regional innovation systems”, Inter-American Development Bank Technical Notes No. IDB-TN-131.
W. Polt, P. Koch and A. Wolters (2007)
“Evaluation of Estonian RTDI policy mix”, Innovation Studies, No. 10.
A. Reid and J. Walendowski (2006)
“Evaluation of the Design and Implementation of Estonian RTDI Policy: Implications for Policy Planning”, Estonian Ministry of Economic Affairs and Communications.
D. Rodrik (2008)
“Normalizing industrial policy”, Commission on Growth and Development Working Paper No. 3. Available at:Normalizing Industrial Policy
(1.0mb)(last accessed on 1 September 2014).
RUSSEZ (2014)
“Innovation Zones”. Available at: http://eng.russez.ru/oez/innovation/ (last accessed on 1 September 2014).
J. Schumpeter (1942)
Capitalism, Socialism and Democracy, Harper, New York.
H. Schweiger and P. Zacchia (2014)
“Are science cities fostering firm innovation? Evidence from Russia’s regions”, mimeo.
C. Shapiro (2011)
“Competition and Innovation: Did Arrow Hit the Bull’s Eye?”, in National Bureau of Economic Research, The Rate and Direction of Inventive Activity Revisited, pp. 361-404.
Tholons (2013)
“2014 Tholons Top 100 Outsourcing Destinations: Rankings”. Available at:2014 Tholons Top 100 Outsourcing Destinations: Rankings
(261kb)(last accessed on 15 September 2014).
F. Tödtling and M. Trippl (2005)
“One size fits all? Towards a differentiated regional innovation policy approach”, Research Policy, Vol. 34, No. 8, pp. 1203-1219.
UNECE (2014)
Innovation performance review of Armenia, New York and Geneva.
B. Verspagen (1991)
“A new empirical approach to catching up or falling behind”, Structural Change and Economic Dynamics, Vol. 2, No. 2, pp. 359-380.
R. Veugelers (2011)
“Assessing the potential for knowledge-based development in the transition countries of Central and Eastern Europe, the Caucasus and Central Asia”, Society and Economy, Vol. 33, No. 3, pp. 475-501.
R. Veugelers, J. Callaert, X. Song and B. Van Looy (2012)
“The participation of universities in technology development: do creation and use coincide? An empirical investigation on the level of national innovation systems”, Economics of Innovation and New Technologies, Vol. 21, No. 5-6, pp. 445-472.
P. Westhead (1997)
“R&D ‘input’ and ‘output’ of technology-based firms located on and off science parks”, R&D Management, Vol. 27, No. 1, pp. 45-62.
World Bank (2008)
Global Economic Prospects 2008: Technology diffusion in the developing world, Washington, DC.
World Economic Forum (2013)
The Global Competitiveness Report 2013-2014, Geneva.
C.-H. Yang, K. Motohashi and J.-R. Chen (2009)
“Are new technology-based firms located on science parks really more innovative? Evidence from Taiwan”, Research Policy, Vol. 38, No. 1, pp. 77-85.