Доклад о переходном процессе за 2014 год Инновации в переходном процессе

Флоран Сильве

В ЕБРР работает в должности экономиста. До перехода в исследовательскую группу занимал должность экономиста, специализирующегося в сферах подготовки проектов и энергетики в экономическом департаменте ЕБРР. Окончил Политехническую школу и Институт политических исследований (Париж) по специальности «экономика» и получил степень магистра философских наук в Кембриджском университете. До прихода в ЕБРР работал консультантом в областях экономики и финансов.

Введение

Как было показано в подготовленном ЕБРР “Докладе о переходном процессе за 2013 год”, темпы выравнивания уровней дохода и жизни в странах с переходной экономикой и экономически развитых странах в последние годы резко замедлились, а в некоторых случаях этот процесс и вовсе остановился. В докладе за прошлый год был сделан вывод о том, что во многом такое замедление темпов объясняется тенденциями в общей производительности факторов производства, то есть эффективности сочетания капитала, труда, земли и человеческого капитала.

В начале переходного процесса для стран в регионе операций ЕБРР в целом были характерны, как правило, весьма низкие уровни совокупной факторной производительности, что являлось следствием неэффективного распределения ресурсов в условиях централизованного планирования. С переходом к более эффективному перераспределению факторов производства совокупная факторная производительность сначала росла стремительными темпами.

Читать дальше

Производительность в ракурсе предприятий

Динамику показателей совокупной производительности экономики той или иной страны можно охарактеризовать как сумму пяти отдельных составляющих2:

  1. “внутреннего эффекта”, который означает изменение производительности отдельных предприятий;
  2. “эффекта взаимности”, относящегося к относительным долям рынка высоко- и низкотехнологичных фирм. Так, например, если деятельность первых будет расширяться, а деятельность вторых сокращаться, то совокупная производительность экономики повысится;
  3. “перекрестного эффекта”, относящегося к росту производительности, обусловленному увеличением долей рынка фирм с быстрорастущей производительностью. (Таким образом, “эффект взаимности” отражает рост высокопроизводительных предприятий, а “перекрестный эффект” – рост фирм, стремительно повышающих свою производительность);
  4. “эффекта входа”, отражающего вклад, вносимый новыми предприятиями. Новый участник рынка оказывает позитивное влияние на общую производительность экономики, если показатели его производительности выше, чем у среднестатистической фирмы;
  5. “эффекта выхода”, который отражает влияние, оказываемое на совокупную производительность фирмами, прекращающими свою деятельность. Такой эффект положителен, если прекращающая свою деятельность фирма имеет более низкие показатели производительности по сравнению со среднестатистической и если в связи с ее уходом высвобождаются ценные экономические ресурсы.
Читать дальше

Создавать или адаптироваться?

У многих людей инновации, возможно, ассоциируются с передовыми технологиями, которые позволяют раздвигать технологические горизонты. Однако хотя фирмы постоянно работают над улучшением своей продукции и внедрением новых ее видов, лишь немногие из этих продуктов являются действительно новыми в глобальном масштабе. Большинство новых продуктов получают, применяя уже существующие технологии, которые были разработаны на стороне, – возможно, с некоторой адаптацией для обеспечения большего соответствия потребностям местного рынка. Хотя такие инновации не раздвигают технологические горизонты, они все же могут значительно способствовать повышению производительности предприятий, содействуя тем самым улучшению показателя совокупной производительности.

Внедрение таких технологий имеет особо важное значение для формирующихся рынков и развивающихся экономик, где у фирм имеется существенный резерв для того, чтобы улучшить положение в плане своего технологического развития. При наличии соответствующих мер поддержки фирмы на развивающихся рынках будут инвестировать средства, приобретать опыт в открытой экономической среде и повышать свою производительность, постепенно приближаясь к передовому краю технологического развития. Обусловленные этим перемены в структуре экономики должны сопровождаться изменениями в экономических институтах и политике, призванными содействовать общим структурным преобразованиям. Так, например, по мере приближения экономики к передовому краю технологического развития вход и выход фирм будет играть все большую роль в деле повышения общей производительности, и при этом должна быть сформирована политика стимулирования экономической креативности6. Вместе с тем, даже в большинстве экономически развитых стран внедрение технологий, разработанных на стороне, продолжает играть ключевую роль фактора роста производительности7.

Таким образом, инновации – это нечто новое, оригинальное или усовершенствованное, что создает стоимость. Для того чтобы то или иное изменение в продуктах или процессах фирмы считалось инновацией, оно должно, по крайней мере, быть новым для самой фирмы (а не для мировой экономики в целом).

12% РЕСПОНДЕНТОВ ОБСЛЕДОВАНИЯ BEEPS ВНЕДРИЛИ НОВЫЕ ПРОДУКТЫ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ТРИ ГОДА

Облик инноваций

Продукты

Инновацией может являться новый продукт, воплощающий в себе существенное улучшение технических условий, компонентов и материалов, заложенного программного обеспечения, удобства пользования и других функциональных характеристик товаров и услуг8.

Почти четверть всех опрошенных в рамках обследования BEEPS фирм сообщили, что в последние три года они внедряли новые продукты. Вместе с тем после перекрестной проверки их ответов с применением описания инновации продуктов, эта доля сократилась до 12% (более подробно о такой выверке см. врезку 1.1).

Читать дальше
Диаграмма 1.1

Процессы

Инновации, способствующие повышению производительности, не ограничиваются только новыми продуктами. Ими могут быть и новые или существенно усовершенствованные методы производства или – на предприятиях сферы услуг – методы обслуживания. В качестве примеров такой инновации процессов можно привести автоматизацию работ, ранее выполнявшихся вручную, применение нового программного обеспечения для управления товарно-материальными запасами и внедрение новых способов контроля качества.

Читать дальше
Диаграмма 1.2 Таблица 1.1

Инновация продуктов и процессов в различных секторах

Предприятия высокотехнологичных и средневысокотехнологичных отраслей (таких, как фармацевтика или электроника), и в особенности предприятия наукоемких отраслей (таких, как связь или информационные технологии) более склонны к внедрению новых продуктов, чем предприятия низкотехнологичных отраслей (таких, как деревообработка или текстильная промышленность; см. диаграмму 1.3)9. В этих секторах также отмечается и бóльшие региональные различия в частотности случаев инновации. Так, например, в наукоемких секторах сферы услуг доля фирм, внедрявших в последние три года новые продукты, колеблется от 0% в Иордании до более чем 25% в Юго-Восточной Европе (ЮВЕ) и почти 60% в Израиле (см. пример из практики 1.1 относительно инновационной ИТ-фирмы с белорусскими корнями). С другой стороны, различия в объемах инновационной деятельности менее выражены в низкотехнологичных отраслях, поскольку предприятия в них, как правило, проявляют меньшую инновационную активность (даже в Израиле).

В отличие от инновации продуктов, инновация процессов типична для низкотехнологичных отраслей обрабатывающей промышленности, предприятия которых ведут поиск новых, более эффективных методов производства (см. диаграмму 1.4). Так, например, новые процессы были внедрены в последнее время приблизительно на 28% предприятий низкотехнологичных отраслей обрабатывающей промышленности Центральной Азии. Различия в объеме инновации процессов между отдельными странами и регионами существенны во всех отраслях обрабатывающей промышленности и наукоемкой сферы обслуживания (хотя инновация процессов в целом гораздо менее типична для менее наукоемких отраслей сферы услуг).

Пример из практики 1.1
Диаграмма 1.3 Диаграмма 1.4

Инновации в организационной сфере

Инновация не всегда предполагает внедрение новых технологий. Так, например, она может происходить в виде организационных нововведений, таких, как применение новых подходов к деловой практике, организации труда и внешним связям. Как и в случае инновации процессов, организационные новшества могут преследовать цель улучшения показателей предприятия за счет снижения административных и операционных издержек, получения доступа к нематериальным активам или снижения стоимости поставок. В отличие от инновации технологических процессов, организационные инновации относятся, прежде всего, к людям и организации рабочих процессов. В качестве примеров инноваций в организационной сфере можно привести применение системы управления производственно-сбытовой цепочкой, создание базы данных о передовой практике или децентрализацию процесса принятия решений (обеспечивающего работникам бóльшую автономию).


 

Инновации в области маркетинга

Маркетинг является еще одной важной сферой для инноваций. Так, инновации в области маркетинга могут преследовать цель более полного удовлетворения потребностей клиентов, открытия новых рынков или репозиционирования продукции фирмы на рынке. В качестве примеров можно привести применение новой вкусоароматической добавки в пищевом продукте с целью привлечения новой группы потребителей, размещение продукта в фильмах или телевизионных программах, введение карточек постоянного покупателя или применение дифференцированного ценообразования в зависимости от спроса.

Хотя инновации продуктов, процессов, в организационной сфере и в области маркетинга охватывают широкий диапазон изменений внутри предприятия, не каждая перемена может считаться инновацией. Так, например, кастомизация, текущие обновления (заранее ожидаемые или запланированные незначительные изменения товара или услуги), регулярные сезонные изменения и новые методы ценообразования, направленные исключительно на предложение разных цен различным категориям потребителей, в качестве инноваций не квалифицируются. Прекращение применения того или иного процесса для сбыта товара также не считаются инновацией. И хотя новый продукт представляет собой инновацию для изготовляющей его фирмы, он, как правило, не является инновационным для предприятий, обеспечивающих его реализацию, перевозку или хранение.


 

Высокая частотность инноваций в организационной сфере и в области маркетинга

Преобразования в организационной сфере или в области маркетинга, вероятно, менее дорогостоящи (хотя отнюдь не обязательно, что они будут сопряжены с меньшим риском), чем внедрение новых продуктов и процессов. С учетом наследия системы централизованного планирования, в которой маркетинг серьезно отставал в развитии (да и, по большому счету, вообще не требовался), не удивительно, что предприятия стран с переходной экономикой более склонны применять новые методы организации и маркетинговые ходы, чем фирмы в Израиле (см. диаграмму 1.5). И действительно, в последние три года организационные или маркетинговые новшества внедряли порядка 28% всех обследованных предприятий в странах с переходной экономикой, причем инновации в области маркетинга более распространены, чем в организационной сфере.

Диаграмма 1.5

ОБСЛЕДОВАННЫЕ В РАМКАХ ПРОЕКТА BEEPS ФИРМЫ СЛОВЕНИИ В СРЕДНЕМ РАСХОДУЮТ 0,7% СВОЕГО ГОДОВОГО ОБОРОТА НА НИОКР – ЭТО НАИВЫСШИЙ ПОКАЗАТЕЛЬ В РЕГИОНЕ С ПЕРЕХОДНОЙ ЭКОНОМИКОЙ

НИОКР и приобретение внешних знаний

Внедрение новых продуктов и процессов нередко требует ввода конкретных факторов, таких, как расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР), – иными словами, систематического ведения креативной работы с целью увеличения запаса знаний фирмы. Хотя понятия НИОКР и инноваций употребляются порой одно вместо другого, НИОКР все же представляют собой, прежде всего, вводимый фактор инновационного процесса, в то время как новые продукты и процессы являются конечным результатом инноваций. Так, например, НИОКР не всегда увенчиваются успешными инновациями, поскольку компания может израсходовать средства на лабораторные исследования нового химического соединения для своей краски, но может не иметь в ассортименте своей продукции каких-либо новых видов краски (по крайней мере, пока). И наоборот, внедрение новых продуктов и процессов не всегда сопряжено с расходованием средств на НИОКР.


Низкие затраты на НИОКР

Предприятия региона с переходной экономикой отстают от Израиля по объемам средств, расходуемых на собственные НИОКР, несмотря на то, что в отдельных странах с переходной экономикой доля фирм, ведущих собственные НИОКР, выше, чем в Израиле (см. диаграмму 1.6). В этом смысле наиболее близко к Израилю стоит Словения, где на НИОКР расходуется в среднем 0,7% годового оборота против 1,3% в Израиле. Если различия между странами в низкотехнологичных отраслях, предприятия которых во всех странах (включая Израиль), как правило, не вкладывают много средств в НИОКР, невелики, то в высокотехнологичных и средневысокотехнологичных отраслях обрабатывающей промышленности и наукоемких секторах сферы услуг такие различия более выражены (см. диаграмму 1.7).

Диаграмма 1.6 Диаграмма 1.7

Сделать самому или купить?

Некоторые НИОКР могут быть переданы на подряд другим компаниям и организациям, а не проводиться собственными силами предприятия. По существу, включенные в обследование BEEPS фирмы передают на подряд больший объем НИОКР по сравнению с тем, который они выполняют самостоятельно. При этом внутрифирменные НИОКР в среднем требуют более значительных затрат. Большинство предприятий, ведущих НИОКР, одну часть их выполняют собственными силами, а другую передают на подряд сторонним организациям.

Читать дальше
Диаграмма 1.8 Диаграмма 1.9 Диаграмма 1.10

Расходы правительств и ВУЗов на НИОКР

Факты, полученные из BEEPS V, соответствуют страновым данным, свидетельствующим о том, что активность в области НИОКР в странах с переходной экономикой, как правило, существенно ниже, чем в развитых инновационных экономиках, независимо от того, какой критерий используется – расходы на НИОКР или численность занятого в сфере НИОКР персонала (см. диаграмму 1.11). Однако эти страны с переходной экономикой показывают результаты нисколько не хуже, чем другие страны с развивающимся рынком. Так, например, Россия и Китай расходуют аналогичную долю своего ВВП на НИОКР – порядка 1%. Вместе с тем интересно отметить, что численность персонала, занятого в сфере НИОКР, в России в несколько раз превышает этот показатель в Китае, если говорить о процентной доле такого персонала в общей численности работающих, что отчасти отражает наследие советской системы инноваций (см. дискуссию по вопросу во врезке 5.4).

Страновые данные показывают также, что больше всего средств на НИОКР расходуют фирмы экономически развитых стран, на долю которых в государствах – членах ОЭСР приходится в среднем 61% таких расходов (см. диаграмму 1.12). По предприятиям на формирующихся рынках Азии этот показатель аналогичен.

Однако в странах с переходной экономикой на предприятия приходится гораздо меньшая доля совокупных расходов на НИОКР по стране – в среднем 37%. Правительства таких стран, напротив, расходуют на НИОКР больше средств (свыше одной трети против 12% в экономически развитых странах)10. Это отражает наследие системы централизованного планирования, где инновационная деятельность была сосредоточена в специализированных научно-исследовательских институтах (НИИ), которые в некоторых странах продолжают функционировать и по сей день11.

С учетом того, что разработка новых технологий определяется как фундаментальными, так и прикладными исследованиями, важную роль в этой сфере играют как правительства, так и ВУЗы. Для обеспечения успеха инноваций усилия правительств, академического сообщества и промышленных кругов должны эффективно дополнять друг друга (о чем будет сказано в главе 5 настоящего доклада).

Диаграмма 1.11 Диаграмма 1.12

Насколько инновационны страны с переходной экономикой?

Обследование BEEPS V дает ценное статистическое представление о текущих инновациях на предприятиях стран с переходной экономикой. Для того чтобы лучше понять, как менялись с течением времени инновации в странах региона, в настоящей главе применяются страновые меры результатов инноваций, которые аналогичны страновым мерам вводимых факторов инноваций, рассмотренным выше.


Качество патентов

Общей страновой статистической мерой инноваций передового технологического уровня является количество патентов, имеющихся у фирм или физических лиц из данной страны. Хотя эта статистическая мера дает преимущества в части сравнения (поскольку данные имеются по большому количеству стран), она является узкой, так как охватывает лишь ограниченный круг инноваций. Не все инновации патентуются, и вероятность того, что фирмы или юридические лица подадут заявку на патент в той или иной стране, зависит от правовой системы, местной практики и отраслей, в которых специализируется экономика такой страны12. Степень, в которой патенты преобразуются в коммерциализированные инновации, также широко варьируется от одной страны к другой.

С учетом таких оговорок на диаграмме 1.13 отражено наличие положительной корреляции между расходами на НИОКР и количеством имеющихся патентов. Вместе с тем, хотя эта корреляция существенна в странах с развитым рынком, она проявляется слабее в странах с развивающимся рынком, где объемы расходов на НИОКР и количество полученных патентов в целом ниже13. В ряде стран (включая Беларусь и Казахстан) количество выданных патентов больше, чем можно было бы предположить исходя из объема средств, расходуемых в них на НИОКР, в то время как в других странах (включая страны ЮВС и Турцию) имеется лишь незначительное количество патентов.

Важно то, что не все патенты имеют одинаковую ценность: одни из них могут быть выданы на незначительные изменения к существующим продуктам (добавочные инновации), а другие могут относиться к революционным технологиям, таким, как лазеры (радикальные инновации). Одним из показателей, позволяющих проводить различие в качестве патентов, является цитирование патентов, поскольку важные патенты, как правило, цитируются в последующих заявках на патент. Данные о цитировании указывают на то, что патенты в странах с переходной экономикой, как правило, более низкого качества по сравнению с патентами в экономически развитых странах: только 6% патентов в странах с переходной экономикой цитируются, по крайней мере, один раз против 44% патентов в Соединенных Штатах (см. диаграмма 1.14).

Кроме того, доля патентов, выдаваемых фирмам, в странах с переходной экономикой намного ниже, чем в Соединенных Штатах. В США университеты или государственные организации обладают всего 6% патентов по сравнению с 11% в странах с переходной экономикой (см. диаграмму 1.15)14. В России, Польше и Украине более трети всех патентов выдано ВУЗам или научно-исследовательским институтам. Это отражает сохраняющееся наследие централизованной организации научных исследований под контролем государства. Если у ВУЗов или государственных учреждений имеются лишь слабые связи с промышленностью и если у ВУЗов и НИИ нет больших стимулов к коммерциализации своих изобретений, то полученные ими патенты могут способствовать повышению их авторитета, но будут значить мало в плане роста инновационности и производительности экономики.

Диаграмма 1.13 Диаграмма 1.14 Диаграмма 1.15

Внедрение имеющихся технологий

Такие статистические меры результатов инноваций, как патенты не полностью учитывают внедрение имеющихся технологий. В идеале нужна более широкая статистическая мера степени инновационности стран. Она должна обеспечивать учет не только информации об инновациях передового технологического уровня (иными словами, сведения, основанные на патентах), но и данных о повышении сложности выпускаемой продукции в каждой стране (например, об ассортименте экспорта стран)15.

Для получения такой статистической меры инноваций на уровне стран в качестве первого шага необходимо определить инновационное наполнение каждой отрасли. Затем можно оценить ассортимент экспорта отдельных стран на основе инновационного наполнения таких отраслей-экспортеров.

Читать дальше
Диаграмма 1.16 Диаграмма 1.17

Изменения в инновационноемкости экспорта стран

Как менялась со временем инновационноемкость экспорта? В целом инновационная активность все более смещается из экономически развитых стран в страны с развивающимся рынком. За последние несколько десятилетий произошел крупный сдвиг в производстве инновационных товаров в условиях повышения роли прямых иностранных инвестиций и стремительной глобализации производственных цепочек. Кроме того, в настоящее время на страны с формирующимся рынком приходится все большая доля как мировых расходов на НИОКР, так и результатов самих НИОКР20.

Эти общие тенденции отражаются на инновационноемкости экспорта из различных регионов (см. диаграмму 1.18). В русле таких перемен со временем возросла и инновационноемкость экспорта из стран с переходной экономикой. Из всех формирующихся рынков наибольшие темпы роста инновационноемкости демонстрирует Азия, в то время как ее общий рост в странах с переходной экономикой аналогичен росту в Латинской Америке. Инновационноемкость экспорта на Ближнем Востоке и в Северной Африке в целом остается низкой.

Эти общие тенденции скрывают существенную неоднородность на уровне отдельных стран как по степени динамики инновационноемкости во времени (см. диаграмму 1.19), так и ее уровня (см. диаграмму 1.20). В Центральной Европе и государствах Балтии (ЦЕБ) инновационноемкость росла стремительными темпами в 2000-е годы, достигнув уровней, сопоставимых с уровнями, характерными для стран – членов ОЭСР. Таким структурным переменам во многом способствовали прямые иностранные инвестиции основных стран ЕС и интеграция производителей стран ЦЕБ в европейские производственно-сбытовые цепочки. Инновационноемкость экспорта также несколько выросла и в регионах ЮВЕ и ЮВС. Вместе с тем, в целом изменения за пределами региона ЦЕБ были умеренными, а уровни оставались ниже отметки 60% от среднестатистической инновационноемкости мирового экспорта. Весьма высокой инновационноемокостью экспорта отличается Израиль – главная страна, взятая для сравнения для целей обследований BEEPS V и MENA ES.

С начала переходного процесса ряд стран добился успехов в повышении инновационноемкости своего экспорта и дохода на душу населения, переместившись вверх и вправо на диаграмме 1.21. К числу таких стран относятся Эстония, Венгрия, Латвия, Румыния, Словакия и Египет, хотя в случае Египта как инновационноемкость экспорта, так и среднедушевой доход остаются относительно низкими, указывая на то, что крупные вызовы еще впереди. Примечательно отсутствие случаев, когда инновационноемкость экспорта повысилась без соизмеримого роста среднедушевого дохода.

Вместе с тем ряд других стран остается в “подвешенном” состоянии: производство сосредоточено в менее инновационноемких отраслях, а уровни среднедушевого дохода невелики. В эту группу стран входят Молдова и Украина – обладающие несколько более высокой степенью инновационноемкости – Иордания и Марокко. В ряде стран наблюдался стремительный рост среднедушевого дохода в отсутствие повышения инновационноемкости их экспорта. К ним относятся экспортеры сырьевых товаров (такие, как Азербайджан и Россия) и ряд других стран (таких, как Беларусь). Перед этими странами стоит сложная задача сохранения темпов роста после прекращения повышения цен на сырьевые товары и/или после того, как рост уровней дохода сведет на нет их конкурентные преимущества на их традиционных экспортных рынках.

Диаграмма 1.18 Диаграмма 1.19 Диаграмма 1.20 Диаграмма 1.21

Инновационноемкость экспорта и патенты

Эта статистическая мера инновационноемкости позволяет акцентировать внимание на внедрении существующих технологий, а не на инновациях передового технологического уровня. В этом состоит ее важное отличие, поскольку в большинстве инновационноемких отраслей страны, на долю которых приходится наибольший процент общемирового количества выданных патентов, могут не являться странами, на долю которых приходятся крупнейшие объемы мировой торговли (см. диаграмму 1.22). В других отраслях (таких, как автомобилестроение) доли патентов и объемы экспорта в целом соответствуют друг другу. Таким образом, некоторые страны с успехом внедряют технологии, не внося существенного вклада в их разработку. Инновационноемкость экспорта той или иной страны отражает этот важный аспект.

Несмотря на эти различия, существует положительная корреляция между инновационноемкостью экспорта и количеством патентов (см. диаграмму 1.23). Действительно, многие страны с развитой экономикой (включая США, Израиль, Японию и Южную Корею), как правило, относятся к числу лидеров как по количеству выданных патентов, так и по инновационноемкости экспорта.

Вместе с тем ряду стран с развивающимся рынком лучше удается внедрять уже существующие технологии, что выражается в высокой инновационноемкости экспорта, но при более низком количестве выданных патентов. В этом смысле одним из примечательных примеров является Китай. Аналогичная картина наблюдается в Чехии и ряде стран ЦЕБ (включая Венгрию и Словакию).

С другой стороны, количество патентов, выдаваемых в Беларуси, России, Казахстане и Украине, достаточно велико, однако эти страны, судя по всему, достигли меньших успехов в коммерциализации соответствующих изобретений и во внедрении существующих технологий. Это может быть обусловлено еще и тем, что в некоторых из этих стран значительная доля патентов принадлежит ВУЗам и НИИ (см. диаграмму 1.15), а у них меньше стимулов для коммерциализации своих изобретений.

Диаграмма 1.22a Диаграмма 1.22b Диаграмма 1.23

Заключение

Рост совокупной производительности экономики является отражением роста производительности отдельных предприятий, который в свою очередь является результатом всего многообразия форм осуществляемых на них инноваций – внедрения новых продуктов, новых процессов, новых маркетинговых ходов и новых методов в организационной сфере. Большая часть этих инноваций не раздвигает мировые технологические горизонты, а представляет собой лишь внедрение существующих технологий в целях содействия предприятиям в увеличении их производительности. В главе 2 более подробно рассматривается взаимосвязь между производительностью и инновациями.

Как показал анализ, проведенный в настоящей главе, степень инновационности широко варьирует как по отраслям, так и по странам. Одни страны, особенно в регионе ЦЕБ, добились успехов в повышении инновационноемкости своего экспорта, в то время как инновационноемкость экспорта других стран стагнировала на низких уровнях или даже снизилась. Эти различия обусловлены целым рядом факторов, которые рассматриваются в главе 3 настоящего доклада. Далее, в главе 4, анализируется особая роль, которую играет доступ к финансированию.

Страны различаются также и по стратегиям, которые применяются предприятиями для получения знаний, лежащих в основе инноваций. В одних случаях предприятия обнаруживают тенденцию к сосредоточению усилий на собственных НИОКР, а в других – на приобретении технологий или ноу-хау. В главе 5 рассматриваются различные варианты мер политики, которые могут реализовываться на практике в поддержку инноваций с учетом упомянутых различий.

Врезка 1.1. Обследования BEEPS V и MENA ES

«Обследование состояния деловой среды и показателей работы предприятий» (BEEPS) является результатом совместной инициативы ЕБРР и Всемирного банка. BEEPS – это обследование предприятий, проводимое в виде личных собеседований с менеджерами с целью определения качества деловой среды. Впервые оно было проведено в
1999–2000 годах, когда было обследовано порядка 4 100 фирм в 25 странах Восточной Европы и Центральной Азии (включая Турцию) с целью оценки условий для развития частного предпринимательства и бизнеса.

С тех пор такие обследования проводятся приблизительно раз в три-четыре года. Самое последнее – пятое по счету – обследование (BEEPS V) было предпринято в 2012 году в России, а в 2014 году во всех остальных странах. В рамках проекта BEEPS V было организовано свыше 15 500 собеседований с фирмами в 30 различных странах.

Обследования предприятий Ближнего Востока и Северной Африки (MENA ES) представляют собой совместную инициативу Всемирного банка, ЕБРР и Европейского инвестиционного банка (ЕИБ). Первое из них было проведено в отдельных странах Ближнего Востока и Северной Африки в 2013 и 2014 годах. Эти обследования охватывают страны Южного и Восточного Средиземноморья (ЮВС), а именно: Египет, Иорданию, Марокко и Тунис, а также Джибути, Израиль, Йемен и Ливан. Что касается стран ЮВС, то на момент подготовки настоящего доклада информация имелась только по Иордании.

Оба обследования охватывают большинство производственных секторов (за исключением горнодобывающей промышленности), а также розничную торговлю и другие отрасли, включая большинство секторов сферы обслуживания (таких, как оптовая торговля, гостиничное хозяйство, ресторанный бизнес, транспорт, хранение, связь и информационные технологии) и строительство. К участию допускаются только официальные (иными словами, зарегистрированные) компании со штатом, насчитывающим не менее пяти работников.

В некоторых крупных странах (таких, как Россия, Турция и Украина) обследование охватывает и дополнительные подсектора некоторых секторов, вносящих наибольший вклад в обеспечение занятости и приращение стоимости. Предприятия, находящиеся в полной собственности государства, к участию в обследовании не допускаются.21

Оценка инноваций на предприятиях

Разделы обследований BEEPS V и MENA ES, посвященные инновациям, строятся на устоявшихся принципах, сформулированных в «Ословском руководстве»22 и охватывающих инновацию продуктов и процессов, инновации в организационной сфере и в области маркетинга, расходы на НИОКР и защиту инновационной деятельности.

Главная анкета предполагает, что респонденты дадут простые ответы «да»/«нет» на вопросы о том, внедряла ли их фирма в последние три года какие-либо новые или существенно усовершенствованные продукты, процессы, организационные меры или методы маркетинга и расходовала ли она средства на НИОКР в этот период. В интересах обеспечения общего понимания того, что такое инновация, респондентам показывают карточки с примерами инновационных продуктов, процессов, организационных мер и методов маркетинга23. Фирмам, осуществлявшим какую-либо инновационную деятельность, задаются более конкретные вопросы из инновационного модуля. Исключительно важно то, что фирмам предлагается дать подробное описание своих инновационных продуктов или процессов.

Затем такие описания новых продуктов и процессов сопоставляются с характеристикой основной хозяйственной деятельности предприятия с учетом официальных определений инновации продуктов и процессов. Иногда результатом этого процесса является реклассификация инноваций. Так, например, они могут быть переведены из разряда инновации продуктов в категорию инноваций в области маркетинга или даже вообще выведены из класса инноваций. Кстати, в обследовании BEEPS V только порядка трети случаев инновации продуктов, о которых было сообщено самостоятельно, подпадали под соответствующее определение. В общей сложности 24% случаев были квалифицированы как вообще не имеющие отношения к инновациям, а остальная часть была реклассифицирована в качестве других форм инноваций. На диаграмме 1.1.1 показана процентная доля самостоятельно объявленных случаев инновации продуктов и процессов, которые были реклассифицированы в рамках такой выверки данных. В этом отношении особенно типичны два случая неправильного понимания.
• К инновации продуктов часто относили их кастомизацию. Во многих случаях такая кастомизация не считается инновацией. Так, например, не являются инновациями сезонные изменения ассортимента одежды и сбыт новых товаров оптовиком (если только речь не идет о совершенно новых товарах).
Фирмы зачастую не могли отличить случаи инновации продуктов от инноваций в области маркетинга. Изменение дизайна изделия считается инновацией в области маркетинга, если при этом не меняются его характеристики. Если изготовитель одежды внедряет в производство водонепроницаемую куртку, то это – случай инновации продукта, в то время как изменение фасона линейки курток – инновация в области маркетинга. Ни один из этих двух случаев не является инновацией для предприятий розничной торговли, принявших такие куртки на реализацию. Инновацией для предприятия розничной торговли явилась бы организация продаж через Интернет. В свою очередь, для Интернет-магазина инновацией продукта стало бы существенное усовершенствование его веб-сайта.

Даже в Израиле, который имеет, пожалуй, самую высокоразвитую систему инноваций из всех стран выборки, пришлось реклассифицировать порядка 60% самостоятельно объявленных случаев инновации продуктов и процессов.

В модуле инноваций фирмам предлагается также указать, является ли соответствующий продукт или процесс новым для местного, общенационального или мирового рынка (и тем самым предоставить информацию о степени его новизны). Несмотря на всю сложность проведения различия между инновациями, являющимися новыми для местного рынка, и инновациями, являющимися новыми для общенационального рынка, инновации подлинно мирового класса можно идентифицировать, проведя исследование соответствующих продуктов и процессов в Интернете. Таким образом, проверки через Интернет и получаемая из него информация о патентах и товарных знаках позволяют понять, действительно ли является инновацией глобального уровня тот или иной продукт, который объявлен новым для мирового рынка.

В заключение следует отметить, что, несмотря на невозможность обеспечения общего понимания понятия инноваций у всех участников обследования, методика, использованная в обследовании BEEPS V, и проделанная работа по перекрестной проверке и повторной интерпретации полученных ответов сыграли важную роль в достижении сопоставимости результатов по различным странам и фирмам.

Диаграмма 1.1.1a Диаграмма 1.1.1b

Врезка 1.2. Каковы факторы роста производительности украинских предприятий?

В настоящей врезке используются данные о почти четверти миллиона украинских предприятий во всех секторах экономики с целью разбивки на составляющие роста их производительности в период 2001–2009 годов24. Совокупная факторная производительность в этот период росла стремительными темпами, повысившись в общей сложности на 60 процентов.

В этот период наблюдалась также исключительная динамика на уровне предприятий в виде существенного перераспределения долей рынка, а также массового входа фирм на рынок и их выхода с него, особенно в секторах сферы обслуживания. Эта динамика являлась, прежде всего, следствием либерализации торговли и услуг благодаря вступлению Украины во Всемирную торговую организацию (ВТО) в 2008 году. Если в случае товаров либерализация торговли носила относительно ограниченный характер ввиду того, что импортные пошлины уже были низкими и до 2008 года, то сфера услуг подверглась масштабной либерализации, что позволило значительно повысить производительность отдельных предприятий25.

В связи с вступлением в ВТО было принято более 20 новых законов, с тем чтобы обеспечить соответствие украинского законодательства требованиям ВТО, в том числе законы о теле- и радиовещании, об информационных агентствах, о банках и банковской деятельности, о страховании, телекоммуникациях и коммерческих услугах.

Так, например, в силу закона о телекоммуникациях, принятого в ноябре 2003 года, всем юридическим лицам на территории Украины разрешается эксплуатировать, обслуживать или иметь в собственности сети связи. В результате значительно повысилась конкуренция, и в настоящее время в стране имеется четыре крупных и четыре менее крупных поставщика услуг беспроводной связи, а также несколько десятков Интернет-провайдеров.

Аналогичным образом была постепенно либерализована сфера финансовых услуг, что позволило иностранным банкам открывать свои отделения в Украине. Кроме того, была внесена бóльшая ясность в обстоятельства, при которых Национальный банк Украины может отклонить заявку того или иного иностранного банка на осуществление деятельности в стране. Существенной либерализации были подвергнуты и услуги в области страхования, а в законы об аудите и юридических услугах были внесены поправки, отменяющие требования о национальной принадлежности.

Общее влияние таких мер либерализации можно проследить в разбивке роста совокупной факторной производительности (СФП), отображенной на диаграмме 1.2.1. Новые участники рынка с более высоким уровнем производительности внесли наибольший вклад в обеспечение роста СФП («эффект входа» принес в общей сложности 44 процентных пункта). Этот вклад особенно велик в высокотехнологичных отраслях обрабатывающей промышленности, таких, как фармацевтика и производство вычислительной техники.

Предприятия, повысившие свою производительность, увеличили и свои доли рынка, причем вклад такого «перекрестного эффекта» в совокупный рост производительности предприятий составил 38 процентных пунктов. Вклад других составляющих разбивки был отрицательным: средний рост производительности на предприятиях («внутренний эффект») снизился, потянув за собой вниз совокупный показатель роста СФП на 3 процентных пункта; доли рынка высокопроизводительных предприятий («эффект взаимности») сократились, вызвав снижение совокупного роста СФП на 13 процентных пунктов; а производительность предприятий, ушедших с рынка, была выше соответствующего показателя среднестатистической фирмы, то есть за счет такого «эффекта выхода» совокупный рост СФП замедлился на 8 процентных пунктов.

Производительность отдельных предприятий все же повысилась в сельском хозяйстве и обрабатывающей промышленности, и вклад этого компонента в совокупный рост СФП обрабатывающих предприятий составил 16%26. Во многом это было обусловлено предоставлением обрабатывающим предприятиям более качественных услуг в результате либерализации сферы обслуживания. Наибольший же совокупный рост производительности наблюдался, в частности, в сфере услуг (где рост СФП составил в общей сложности 75%). Это стало результатом, прежде всего, появления на рынке новых поставщиков услуг, что внесло в общий рост производительности 67 процентных пунктов. Наибольший рост был зафиксирован в наукоемких секторах сферы обслуживания. Интересно, что темпы роста в горнодобывающей промышленности, секторе коммунальных услуг и строительстве, где в рассматриваемый период либерализация не проводилась, были весьма медленными.

Анализ, проведенный в настоящей врезке, показывает, что меры политики, дающие новым участникам рынка возможность бросать вызов уже существующим операторам, способны оказывать стремительное и существенное положительное воздействие на общую производительность предприятий. С другой стороны, во врезке 1.3 будет показано, как могут ограничивать рост производительности политические связи и недостаток конкуренции ввиду злоупотребления правилами входа на рынок, в результате чего фирмы «зависают» на низких уровнях производительности.

Диаграмма 1.2.1

Врезка 1.3. Политические связи и динамика на уровне предприятий в регионе ЮВС

Когда функционирование рынков искажено, различные двигатели совокупного роста производительности могут прекратить действовать надлежащим образом, в результате чего происходит стагнация экономики. Зачастую подобные искажения возникают из-за злоупотребления политическими связями.

Политические связи могут принимать различные формы, варьируясь от нахождения той или иной фирмы в прямой собственности, под управлением или контролем политических лидеров или их родственников до тесных взаимоотношений между государством и корпоративным сектором, в результате чего между политиками и фирмами происходит обмен услугами (например, фирмы получают режим благоприятствования в обмен на финансирование политических кампаний).

Фирмы с политическими связями могут не допускать на рынок новых участников, благодаря чему они сами могут оставаться в бизнесе, несмотря на свою низкую производительность27. Будучи защищенными от угрозы, исходящей от новых участников рынка, такие фирмы имеют меньше стимулов к проявлению инновационной активности и поиску способов повышения эффективности. Они могут также душить конкуренцию, не позволяя тем самым более высокопроизводительным и динамично развивающимся фирмам занимать соответствующую долю рынка за счет злоупотребления правилами или использования непрозрачных контрактов. Политические связи могут также помогать фирмам в получении государственной помощи в случае финансовых затруднений, снижении их налогов, получении льготного режима лицензирования импорта или – в отдельных случаях — преференциального доступа к финансированию28.

Недавно собранный фактический материал показывает, что политические связи играли важную роль в ограничении роста фирм в регионе ЮВС. Это, возможно, позволит объяснить, почему в экономике этих стран новые участники с таким трудом выходят на рынок труда, в то время как странам Юго-Восточной Азии удается использовать на благо своей экономики свое молодое и динамично растущее население.

Так, например, в Египте в последние 20 лет наблюдается рост неформального сектора экономики, на рынке не появились и с него не ушли практически никакие фирмы, а средний размер фирмы относительно мал. Иными словами, малые предприятия не могут расти и бросать вызов крупным действующим игрокам29. Недавно проведенное исследование показало, что торговый протекционизм, крупные субсидии в энергетике и благосклонное отношение к фирмам с политическими связями в части соблюдения правил – все это играет важную роль в сдерживании развития фирм30.

Согласно результатам этого исследования, в 2010 году на долю фирм с политическими связями в Египте приходилось 60% чистой прибыли, получаемой экономикой страны, хотя их доля в общей занятости составляла всего 11%. Свыше 70% фирм с политическими связями были защищены, по меньшей мере, тремя нетарифными мерами по сравнению со всего 3% других фирм. Между тем более трети из них работали в весьма энергоемких секторах по сравнению со средним значением по стране на уровне всего 8%. В целом, порядка 20% рыночной стоимости таких фирм с политическими связями были обусловлены именно наличием таких связей. Поразительно, что эти различия в прибыльности фирм с политическими связями и без таковых исчезли после революции «Арабская весна» 2011 года.

В Тунисе на долю 220 фирм, находившихся в собственности семьи Бен Али (и конфискованных после революции в этой стране), приходился 21% совокупного объема чистой прибыли частного сектора, несмотря на то, что их доля в объеме производства частного сектора составляла всего 3%, как было установлено в ходе недавно проведенного исследования31. Эти фирмы с политическими связями превосходили по показателям своих конкурентов, особенно в регулируемых секторах экономики. Политические связи добавляли в среднем 6,3 процентных пункта к доле рынка, занимаемой каждой фирмой, по сравнению с долей рынка фирм с аналогичными характеристиками, но не имеющих политических связей. Как и в случае Египта, политические связи использовались для обеспечения применения выгодных правил, в особенности, когда речь шла о недопущении на рынок других фирм.

В целом, проявления непотизма снижают стимулы предпринимателей к созданию новых компаний и стимулы уже существующих фирм к инновационной деятельности, что имеет негативные последствия для темпов роста частного сектора.

Фирмы с политическими связями являются не единственным фактором, вызывающим искажения конъюнктуры рынка и препятствующим структурным переменам в регионе ЮВС. К числу других важных факторов относятся следующие: потенциальная склонность к вложению средств в капиталоемкие, а не трудоемкие отрасли (чему способствуют крупные субсидии в энергетике), зарегулированность бизнеса, слабая и непредсказуемая правоприменительная практика в части соблюдения норм, ограничительные режимы торговли и проциклическая политика, подрывающая макроэкономическую стабильность32.

Врезка 1.4. Экономические возможности и инновационный потенциал

Большинство инноваций осуществляется в фирмах и отраслях за счет усовершенствования существующих продуктов. Вместе с тем страны создают и новые отрасли на основе профессиональных навыков и других вводимых факторов, имеющихся в уже существующих отраслях. Это позволяет странам диверсифицировать или изменять ассортимент своей экспортной продукции. Фирмой “Whiteshield Partners” разработан новый индекс, характеризующий ассортимент экспортной продукции страны, – индекс возможностей и инновационного потенциала (CIPI), который отражает потенциал в обеих этих областях33.

Отправным пунктом индекса служит экономическая сложность экспорта страны. Считается, что экономика страны является сложной, если она демонстрирует выявленное сравнительное преимущество по целому ряду продуктов, которые могут производиться и экспортироваться небольшим числом других стран. Выявленное сравнительное преимущество означает, что доля того или иного товара в общем объеме экспорта страны превышает долю этого товара в общемировом объеме экспорта (а это подразумевает, что страна специализируется на производстве этого товара на мировом рынке)34. С другой стороны, если страна обладает незначительным сравнительным преимуществом по каким-либо товарам, а многие другие страны обладают таким преимуществом по ним, то ее индекс экономической сложности будет относительно низок35. Страны со сложной экономической структурой, как правило, осуществляют больший объем инновационной деятельности, поскольку более сложные отрасли способствуют формированию навыков, технологий и управленческого опыта, на которых зиждутся инновации.

Способность реализовывать инновации, которые позволяют странам получать сравнительные преимущества в новых отраслях, отражается соответствующим понятием – альтернативной стоимостью структуры экспорта страны.

Эта статистическая мера учитывает сложность товаров, по которым у страны на данном этапе нет сравнительного преимущества, и показывает, насколько далеко отстоят они от товаров, по которым у нее имеется сравнительное преимущество, тем самым оценивая, насколько сложно будет преодолеть дистанцию между этими экспортными товарами и потенциальными продуктами.

Сложность продуктов оценивается на основе экономической сложности стран, обладающих сравнительным преимуществом по таким продуктам. «Дистанция» между двумя продуктами рассчитывается как вероятность экспорта страной обоих продуктов (иными словами, ею является меньшая из: i) вероятности экспорта ею товара А, если она экспортирует товар В, и ii) вероятности экспорта ею товара В, если она экспортирует товар А)36.

Если структура экспорта страны представлена многими сложными отраслями, находящимися в непосредственной близости к ее существующим экспортным отраслям, то инновации и внедрение новых продуктов дадутся ей легче, поскольку для производства таких товаров потребуются аналогичные навыки и технологии, и эти товары сами будут способствовать инновационной деятельности.

С другой стороны, если структура экспорта страны представлена малым числом смежных отраслей и они отличаются меньшей степенью сложности, то инновация в таких отраслях будет, как правило, более проблематичной. Так, например, получить сравнительное преимущество в области производства автобусов будет легче стране, обладающей сравнительным преимуществом в сфере производства грузовиков, чем стране, специализирующейся на переработке нефти.

Индекс CIPI (см. диаграмму 1.4.1) строится на среднем значении экономической сложности страны и альтернативной стоимости ее экспорта. Согласно этому индексу, страны с переходной экономикой можно подразделить на четыре уровня – от стран с наибольшим инновационным потенциалом в различных секторах до стран с наименьшим таким потенциалом:
• уровень 1 включает страны, уже являющиеся членами Европейского союза;
уровень 2 представлен странами, которые находятся в процессе создания сильного потенциала и которые располагают широкими возможностями для развития. Эта группа включает Россию, Тунис, Турцию и Украину;
уровень 3 включает другие страны Южного и Восточного Средиземноморья, а также Албанию, Кипр и БЮР Македония;
уровень 4 – это главным образом страны Центральной Азии и Кавказа, которые, как представляется, располагают ограниченными возможностями для повышения степени сложности своей продукции в краткосрочной перспективе.

Диаграмма 1.4.1

Приложение 1.1

Таблица A.1.1.1Таблица A.1.1.2

Библиография

D. Acemoğlu, P. Aghion and F. Zilibotti (2006)
“Distance to Frontier, Selection, and Economic Growth,” Journal of the European Economic Association, Vol. 4, No. 1, pp. 37-74.
P. Aghion, U. Akcigit and P. Howitt (2013)
“What Do We Learn From Schumpeterian Growth Theory?” Harvard University, mimeo.
P. Aghion, R. Blundell, R. Griffith, P. Howitt and S. Prantl (2009)
“The effects of entry on incumbent innovation and productivity”, Review of Economics and Statistics, Vol. 91, No. 1, pp. 20-32.
B. Balassa (1965)
“Trade liberalisation and ‘revealed’ comparative advantage” The Manchester School, Vol. 33, No. 2, pp. 99-123.
R. Baldwin (2011)
“21st century regionalism: Filling the gap between 21st century trade and 20th century trade rules”, WTO Staff Working Paper ERSD-2011-08.
E. Bartelsman, J.C. Haltiwanger and S. Scarpetta (2009)
“Measuring and analysing cross-country differences in firm dynamics”, in T. Dunne, J.B. Jensen and M.J. Roberts (eds.), Producer dynamics: New evidence from micro data, University of Chicago Press, pp. 15-76.
M. Bloch, J. Kolodny and D. Maor (2012)
“Israel: an innovation gem, in Europe’s backyard”, Financial Times, 13 September 2012.
S. Claessens, E. Feijen and L. Laeven (2008)
“Political connections and preferential access to finance: The role of campaign contributions”, Journal of Financial Economics, Vol. 88, No. 3, pp. 554-580.
W. Cohen, R. Nelson and J. Walsh (2000)
“Protecting their intellectual assets: Appropriability conditions and why U.S. manufacturing firms patent (or not)”, NBER Working Paper No. 7552.
N. Diop, D. Marotta and J. de Melo (2012)
Natural resource abundance, growth, and diversification in the Middle East and North Africa: the effects of natural resources and the role of policies, World Bank, Washington, DC.
I. Diwan, P. Keefer and M. Schiffbauer (2013)
“The effect of cronyism on private sector growth in Egypt”, World Bank, mimeo.
J. Eaton and S. Kortum (1996)
“Trade in ideas: Patenting and productivity in the OECD”, Journal of International Economics, Vol. 40, No. 3, pp. 251-278.
ЕБРР (2008)
“Доклад о процессе перехода за 2008 год: рост в переходный период”, Лондон.
ЕБРР (2012)
“Диверсификация в России: потенциал региональных различий”, Лондон.
European Commission (2011)
“Patent statistics at Eurostat: Methods for regionalisation, sector allocation and name harmonisation”, Eurostat Methodologies and Working Papers, KS-RA-11-008.
Eurostat and OECD (2005)
Oslo Manual: Guidelines for collecting and interpreting innovation data, third edition.
M. Faccio (2007)
“The characteristics of politically-connected firms”, Vanderbilt University, mimeo.
M. Faccio, R. Masulis and J. McConnell (2006)
“Political connections and corporate bailouts”, The Journal of Finance, Vol. 61, No. 6, pp. 2597-2635.
R. Feenstra, R. Lipsey, H. Deng, A. Ma and H. Mo (2005)
“World trade flows: 1962-2000”, NBER Working Paper No. 11040.
L. Foster, J.C. Haltiwanger and C.J. Krizan (2001)
“Aggregate productivity growth. Lessons from microeconomic evidence”, in C.R. Hulten, E.R. Dean and M.J. Harper (eds.), New developments in productivity analysis, University of Chicago Press, pp. 303-372.
P. Geroski (1989)
“Entry, innovation and productivity growth”, Review of Economics and Statistics, Vol. 71, No. 4, pp. 572-578.
P. Geroski, T. Kretschmer and C. Walters (2009)
“Corporate productivity growth: Champions, leaders and laggards”, Economic Inquiry, Vol. 47, No. 1, pp. 1-17.
R. Hausmann, C. Hidalgo, S. Bustos, M. Coscia, S. Chung, J. Jimenez, A. Simoes and M. Yıldırım (2011)
“The atlas of economic complexity: Mapping paths to prosperity”, Center for International Development, Harvard University.
R. Hausmann, J. Hwang and D. Rodrik (2007)
“What You Export Matters”, Journal of Economic Growth, Vol. 12, No. 1, pp. 1-25.
R. Hausmann and B. Klinger (2007)
“The structure of the product space and comparative advantage”, CID Working Paper No. 146, Harvard University.
B. Herrmann, M. Marmer, E. Dogrultan and D. Holtschke (2012)
“The startup ecosystem report 2012”, Telefónica Digital and Startup Genome.

The startup ecosystem report 2012
(6.3mb)

(last accessed on 21 August 2014).
S. Hussai and M. Schiffbauer (2013)
“Firm dynamics and job creation in Egypt”, World Bank, mimeo.
J. Hwang (2007)
“Patterns of specialization and economic growth”, PhD dissertation, Harvard University.
A. Isaksson (2010)
“Structural change and productivity growth: A review with implications for developing countries”, United Nations Industrial Development Organization, Research and Statistics Branch, Working Paper No. 08/2009.
A. Mobarak and D. Purbasari (2006)
“Corrupt protection for sale to firms: evidence from Indonesia”, University of Colorado, mimeo.
P. Moser (2013)
“Patents and innovation: Evidence from economic history”, Journal of Economic Perspectives, Vol. 27, No. 1, pp. 23-44.
G. Olley and A. Pakes (1996)
“The dynamics of productivity in the telecommunications equipment industry”, Econometrica, Vol. 64, No. 6, pp. 1263-1297.
B. Rijkers, C. Freund and A. Nucifora (2014)
“All in the family – state capture in Tunisia”, World Bank Policy Research Working Paper No. 6810.
O. Shepotylo and V. Vakhitov (2012)
“Services liberalization and productivity of manufacturing firms: evidence from Ukraine”, World Bank Policy Research Working Paper No. 5944.
J. Sutton (2005)
“The Globalization Process: Auto-component Supply Chains in China and India”, London School of Economics, mimeo.
T. Thursby and M. Thursby (2006)
“Where is the new science in corporate R&D?”, Science, Vol. 314, No. 5805, pp. 1547-1548.
World Bank (2008)
Unleashing prosperity: Productivity growth in eastern Europe and the former Soviet Union, Washington, DC.